© 2015 Юлия Рафаэлевна БУЛДАКОВА, Марк Васильевич ГОЛОВИЗНИН, Наталья Сергеевна ЛАХОНИНА
МАиБ 2015 — №2 (10)
Ключевые слова: Персонифицированная медицина, гомеопатия, Гиппократ, пифагорейцы, вакцинация, иммунология
Аннотация: Персонифицированная медицина, которую также называют предикативной, – «точечная», ориентируется на индивидуальный подход к пациенту и его болезни. Ее внедрение может актуализировать принципы лечения, близкие к тезису лечения подобного подобным. Дискуссии о принадлежности гомеопатии к «конвенциональной» или к «неконвенциональной» медицине пока далеки от завершения. История европейской медицины показывает, что определенные положения, близкие к гомеопатии, содержатся во взглядах Парацельса. Медицина Древней Греции также знала как аллопатический подход, разрабатываемый Гиппократом и его последователями, так и гомеопатический, вероятно, идущий от пифагорейцев. Другим источником, питавшим гомеопатическое учение, была практика вакцинации, которая в XVIII в. трактовалась с виталистических позиций.
Персонифицированная медицина, которую также называют предикативной, – «точечная», ориентируется на индивидуальный подход к пациенту и его болезни. Она допускает применение противоположных подходов лечения при сходных патологических состояниях, но различной восприимчивости больного к терапии. Наукоемкий подход к выбору лечения предполагает генетическое тестирование на предмет выявления индивидуальных особенностей пациента. Вместе с тем, противоположные по тактике персонифицированные подходы реализуются и без высоких технологий. Так, борьба с респираторными инфекциями у детей может осуществляться двояко: 1) в виде антибактериальной и противовирусной терапии, направленной против возбудителя (лечение противоположным), и 2) в виде стимуляции иммунных сил организма, например, с помощью бактериальных лизатов, которые стимулируют антителогенез. С формальных позиций этот метод близок к принципу лечения подобного подобным, так как лизаты (компоненты клеточной стенки микроорганизмов) стимулируют иммунитет, направленный против тех же самых или других инфекционных агентов, особенно у больных, страдающих аллергией на антибиотики. Иными словами, мы видим, что персонификация в медицине дает неожиданные побочные результаты, она в той или иной мере актуализирует принципы лечения, близкие к тем, которые давно практикуют гомеопаты (similia similibus curentur).
Дискуссии о принадлежности гомеопатии – метода лечения «подобного подобным» – к «конвенциональной» или к «неконвенциональной» медицине, на наш взгляд, далеки от завершения как с юридической, так и с научной точки зрения. Если сосредоточиться на втором аспекте проблемы, то формально «научной» медициной по умолчанию признается медицина «аллопатическая», т.е., основанная на лечении противоположным. В то же время, как явствует из трудов современных гомеопатов, и, что важно, из текстов основоположника гомеопатического метода Самуила Ганемана (1755 – 1843), апелляция к новации, к эксперименту, а не к традиции является их центральным постулатом. Главный труд С. Ганемана «Органон врачебного искусства» насыщен естественнонаучной терминологией того времени. Автор называет гомеопатию, в противовес аллопатии, «новым методом лечения», ссылаясь на достижения естественных наук: химии, анатомии, физиологии. Вместе с тем, читая труды гомеопатов-классиков, нельзя не заметить ряд «научных архаизмов»: витализм, или «теория миазмов», которые сохраняют актуальность и в гомеопатии наших дней.
Зародившаяся в Древней Греции классического периода, кодифицированная в Гипократовском сборнике, аллопатия стала результатом синтеза практической медицины и греческой натурфилософии, результатом определенной десакрализации понятий здоровье и болезнь. Происхождение и исторические корни гомеопатии более таинственны. В отличие от аллопатии, здесь проследить нить от древних труднее: С. Ганеман, как основоположник гомеопатии, не выстраивает историю созданного им метода, говоря об основах гомеопатии как об очевидных истинах, от которых современное ему поколение врачей просто отступило.
Российские пропагандисты «лечения подобного подобным» еще в XIX в. объясняли происхождение гомеопатии следующим образом: «Несогласие теоретических выводов с практикой вскоре заставило Ганемана разочароваться в полезности существования способа лечения болезней. Раз придя к такому выводу, Ганеман уже не мог продолжать медицинскую практику и поселился в Лейпциге, занявшись переводами английских и французских сочинений. Однажды, в 1790 году, перечитывая «Врачебное веществословие» доктора Куллена, Ганеман был раздосадован противоречивыми объяснениями противолихорадочного действия хины и, чтобы разъяснить себе действие этого лекарства, решился испытать его на себе. Сделанный им большой прием хинной коры вызвал полный пароксизм перемежающейся лихорадки. Ряд многолетних испытаний на самом себе и на других здоровых людях привел его к несомненному убеждению, что лекарство производит в здоровом организме припадки подобные тем, которые оно обычно уничтожает в больном теле. Не довольствуясь этими опытами, Ганеман изучил результаты наблюдений, произведенных как древними, так и новыми учеными над действиями простых и сильно действующих веществ (ядов), и только тогда, когда наблюдения эти оказались тождественными с его собственными опытами, он признал свою теорию законченною и формулировал ее следующим образом: «болезнь исцеляется вернейшим и совершеннейшим образом лекарством, которое способно производить в здоровом теле искусственное страдание, сколько возможно более подобное тому, которое надлежит уничтожить» (Начало гомеопатии…1895: 3).
Таким образом, Ганеман признан первооткрывателем «научной» гомеопатии, которую он поставил на экспериментальную основу. Это объяснение может удовлетворить лишь отчасти, т.к. наука тяготеет преимущественно к историческим объяснениям, и шанс на успех имеет лишь та концепция, которая способна указать на исторические корни и пути развития той или иной научной тенденции.
Исторические предпосылки «лечения подобным» имеются во взглядах знаменитого врача XVI в. Парацельса. Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, более известный как Парацельс (1493 – 1541), был врач, химик, мистик и путешественник. Как теоретик медицины он поставил под сомнение рационалистическую «гуморальную» теорию патологии, реанимируя немало мистических представлений о болезнях. Как химик он ввел в медицинскую практику того времени большое число неорганических элементов – металлов и неметаллов и, в связи с этим, стал основоположником «иатрохимии». И, наконец, Парацельс сформулировал принцип «Всё есть яд и ничто не лишено ядовитости; одна лишь доза делает яд незаметным. (Нем.: Alle Ding’ sind Gift und nichts ohn’ Gift; allein die Dosis macht, dass ein Ding kein Gift ist.). («Всё — яд, всё — лекарство; то и другое определяет доза»). Развитие этого тезиса заложило основы учения о дозировках и аллопатической фармакологии, и, на наш взгляд (вкупе с химией Парацельса), сыграло кардинальную роль в разработке С. Ганеманом гомеопатии. Ганеман прямо не ссылается на Парацельса как на своего предшественника, который, впрочем, не оставил систематизированной научной доктрины.
В противовес естественным наукам, рассматривающим здоровье и болезнь с материальных позиций, ганемановская гомеопатия исходит из двойственной – духовно-материальной природы человека, в которой нематериальная составляющая, названная «жизненной силой», имеет безусловный приоритет. «В здоровом состоянии человека духовная жизненная сила (самоуправляемая), этот двигатель, одушевляющий материальное тело (организм), управляет им с неограниченной властью и сохраняет чудную гармоничную как в отношении ощущений, так и в отношении отправлений жизнедеятельность таким образом, что наш вечный, наделенный рассудком, дух может свободно распоряжаться этим живым, здоровым инструментом для высших целей нашего существования. Материальный организм, лишенный жизненной силы, не способен ни к ощущению, ни к деятельности, ни к самосохранению» (Ганеман 2006: 123). Лекарства, равно как и болезнетворные факторы, способны оказывать влияние на организм, благодаря присущим им свойствам изменять состояние человека «посредством динамического духовного, воспринимаемого чувствительными нервными волокнами влияния на духовный, управляющий функциями организма жизненный принцип» (Ганеман 2006: 126).
Таким образом, духовно-материальная двойственность распространяются также на категорию болезни и категорию лекарства. Последние оказывают целительный эффект постольку, поскольку сами обладают специфической энергией, изменяющей жизненный принцип, управляющий организмом. При этом, по Ганеману, лекарство обладает аналогичным болезни по действию, но более высоким по силе потенциалом, который, выражаясь компьютерным языком, «перезагружает» жизненную силу, делая ее невосприимчивой к болезни. Болезнетворный же эффект самого лекарства легко преодолевается, благодаря кратковременности его действия в организме. Безусловно, идеализм Ганемана не нужно переоценивать. В его «динамическом духовном влиянии» лекарства на организм, можно усмотреть аналогии с дистанционными взаимодействиями полей различной природы, как, например, магнетизм, которые на современном этапе признаются вполне материальными. Следует также отметить, что концепция «жизненной силы» была центральной и во взглядах Парацельса, писавшего, что все органические функции вызваны действием единого универсального жизненного принципа (Гартман 2009: 171) Когда мы отделяем жизненную силу от физической формы, та умирает и разлагается (Гартман 2009: 176). Посредством же вливаний жизненной силы умирающее тело может быть оживлено вновь.
Ряд изданий по истории гомеопатии сообщают, что истоки этого метода можно обнаружить значительно раньше эпохи Возрождения, в которую жил Парацельс, в частности, в трудах Гиппократа и его последователей, которые, дескать, в равной степени допускали лечение болезней «подобным» и «противоположным». Анализ «Гиппократовского сборника» показывает, что ситуация намного сложнее. Очевидно, что центральной линией Гиппократа, а позже – Галена и его последователей, являлась именно аллопатия, которая базировалась на философских взглядах античных врачей, представлявших болезнь как нарушение баланса сил. «Болезни, вызванные переполнением, лечатся пустотой. Те, что происходят от пустоты, лечатся переполнением…». Из этих взглядов возникла рационалистическая «гуморальная теория» болезней вследствие смешения (или преобладания) в организме различных жидкостей, которая была переосмыслена и в целом, воспринята естественными науками Нового Времени.
Вместе с тем, в трудах Гиппократа, преимущественно в разделе «О древней медицине», есть разрозненное, метафорическое, но небезынтересное изложение иных взглядов на болезнь и лечение, исповедуемых его предшественниками. «Если болезнь враждебна человеку, то, нужно ответить лечением, враждебным болезни, должным изнурять недуг». Такое «персонифицированное» отношение к патологии, по мнению современных исследователей, могло явиться пережитками магических представлений о болезни. Кроме того, в «Гиппократовском сборнике» изложено представление о действии лекарства, которое, войдя в организм, «прежде всего, извлекает все то, что ему из всех элементов наиболее сродно по природе». Все эти, разрозненные и периферийные для автора «Сборника» взгляды, в общем, не противоречат принципу лечения «подобного подобным» (Гиппократ 1994: 122).
Как сообщает исследователь Гиппократовского наследия Жак Жуано (Жуано 1997: 370), метафоры Гиппократа дают представление о болезни как о живом существе, сильном и быстром, которое нападает на больного, подобно воину, или, как дикое животное, нападает на свою добычу. Все эти метафоры хранят следы дорационалистической, догиппократовской концепции болезни – демонического существа, напавшего на больного и вызывающего в нем огромный беспорядок своими демоническими действиями. Основа гиппократизма – аллопатия, но есть и первое определение гомеопатии, лечения подобным. Болезнь враждебна человеку, значит надо ответить средством, враждебным болезни. При «Священной болезни» нужно не увеличивать недуг, а изнурять его, прописывая самое враждебное (polemiotaton) каждой болезни. Ибо с помощью того, что ей дружественно, болезнь процветает и растет, а с помощью того, что ей враждебно, она чахнет и слабеет (Жуано 1997: 379).
На наш взгляд, современное «прямолинейное» восприятие гиппократовского сборника обусловлено влиянием его последователей, в частности, Галена Пергамского, развивавших «натурофилософскую», рациональную медицину уже в первые века нашей эры. Медицина Древней Греции V века до н.э. была значительно более «плюралистична», чем это представляется теперь. Помимо гиппократиков и жреческой медицины в храмах Асклепия, существовала, например, пифагорейская школа, в которой были как врачи и натурфилософы, так и мистики.
С пифагореизмом исторически связывается такой архаичный метод избавления от болезней, как катарсис (очищение организма от вредных элементов), происходивший в ходе пифагорейских ритуалов-мистерий. Как сообщает известный знаток античности, философ и переводчик А.Ф. Лосев, грек Олимпиодор, развивая античные теории катарсиса, пишет, в частности, о двух его типах, апеллируя к Гиппократу и Аристотелю. Один тип катарсиса основан на излечивании болезненного состояния с помощью тех средств, которые противоположны данной болезни, но этому типу катарсиса, по Олимпиодору, противопоставлен другой тип, называемый «пифагорейским», когда лечение болезни понимается как использование в малой дозе той болезни, которая существует в большой дозе. (Лосев 1994: 86). Аналогичным образом, по мнению Лосева, понимал катарсис и сам Аристотель, который не отрицал гиппократовскую теорию смешения соков. Он считал, что слишком большой избыток черной желчи вел к сумасшествию. Музыка, танец, священное зрелище, возбуждая душу, противодействуют тому влиянию, которое оказала черная желчь. Когда искусственно вызванное возбуждение прекращалось, больной оказывался свободным на время от губительного расстройства» (Лосев 1975:195–197).
Другой исследователь античной культуры Л.Я. Жмудь подтверждал сказанное выше: «Благодаря счастливому случаю, сохранившему для нас небольшой трактат Феофраста, теории чувственного восприятия многих досократиков известны нам в связном изложении знатока предмета. Феофраст делит физиологов на две группы: одни, как Парменид, Платон и Эмпедокл, следовали принципу «подобное воспринимается подобным», другие выдвигали противоположный принцип. Впрочем, лишь Анаксагор последовательно проводил принцип «противоположное воспринимается противоположным» (Жмудь 2012: 314).
Очевидно, в древнегреческой медицине существовали, по меньшей мере, два направления – рационалистическое, идущее от Гиппократа, лечение противоположным, и мистическое, идущее, вероятно от пифагорейцев, основанное на лечении подобного подобным. И врач, и пациент имели, следовательно, право выбора. Добавить к этому можно только то, что С. Ганеман, будучи блестящим знатоком древних языков и переводчиком античных текстов, вероятнее всего имел представление о подобном «плюрализме».
XVIII – XIX вв. в Европе являлись не только временем научной революции в медицине, но и временем «медицинского синтеза», когда, после знакомства европейцев с методиками китайской, тибетской и др. восточных медицин, появились лечебные методы, созданные на основе синтеза восточных практик и европейского естественнонаучного мировоззрения (иглорефлексотерапия). Представляется интересным проанализировать, в какой мере гомеопатия является «синтетической медициной», и, если да, то каким именно синтезом она является.
Неожиданный материал для такого анализа дает история оспопрививания, а именно, вакцинация коровьей оспой, изобретенная Э. Дженнером и предшествующая ей вариоляция, которая была позаимствована с Востока. Вариоляция – прививание людям биологических жидкостей от больных натуральной оспой – на протяжении многих столетий основывалась не просто на врачебной эмпирике, но, скорее, на мистическом понимании природы болезней как враждебных сил, способных и бороться друг с другом, и возбуждать «иммунитет» пациента. Тем не менее, оба этих лечебных метода дали толчок развитию одной из самых современных биомедицинских наук – иммунологии. Завезенная в Европу из Турции вариоляция была известна во многих странах Востока в Средние века. В Китае во времена династии Мин врачи считали, что вариоляция как сильный раздражитель возбуждает систему отравленных «пяти элементов» (zang) больного, которые, продуцируя жар, высыпания, жажду, избавляются от ядов и таким образом организм выздоравливает и становится невосприимчивым к новым инфекциям (Ki Che Leung 2011: 5–12).
Ганеман, как показывает его главный труд, рассматривал вариоляцию и вакцинацию против оспы аналогичным образом: (Ганеман 2006:157). «Совершенно противоположным оказывается результат сочетания в организме двух подобных заболеваний, т.е., присоединения к болезни, уже существующей, новой, подобной ей и более сильной. В этих случаях мы видим, как излечение может быть достигнуто силами природы, и получаем наглядные уроки того, как лечение должно осуществляться и человеком» (Ганеман 2006:158). «Две болезни, различающиеся по своей сути, но крайне сходные в проявлениях и вызванных ими страданиях и симптомах, безусловно, уничтожают одна другую, когда бы они ни встретились в организме» (Ганеман 2006:160). «Оспа, развивающаяся после прививки, совершенно устраняет гомеопатически, вследствие большей силы и значительного подобия, симптомы коровьей оспы и не дает ей развиться полностью. Но, в то же время, коровья оспа, достигшая максимума своего развития, вследствие выраженного сходства, гомеопатически значительно ослабляет развивающуюся вслед за ней оспу и существенно уменьшает ее тяжесть» (???). В таком же ключе высказывался авторитетный последователь Ганемана Ричард Юз: «Можно с полной уверенностью утверждать, что вакцинация есть иллюстрация закона подобия. …как же можно объяснить действие прививки на больного, уже зараженного натуральной оспой, но еще не имеющего сыпи, или совместного введения вакцины и оспенной материи в кровь одного и того же субъекта. В таких случаях наблюдается то же самое модифицирующее влияние: у пациента образуется вариолоид вместо оспы» (Юз 1901:49).
Таким образом, в древности, в Средние века и начале Нового времени европейская медицина была сложным феноменом культуры, в котором уживались разные, даже противоположные тенденции. Метод гомеопатии, разработанный С. Ганеманом, на наш взгляд, явился «синтетическим методом» в медицине эпохи Просвещения. С одной стороны, в его основе находились естественнонаучные воззрения Нового Времени, объединенные с архаичными (вероятно, догиппократовскими) взглядами античной медицины. С другой стороны, несомненно влияние на гомеопатию и восточной медицины через укоренившиеся в Европе способы борьбы с оспой. На наш взгляд, победное шествие оспопрививания, которое во времена Ганемана рассматривалось с виталистических позиций, дало в руки основоположника гомеопатии очень сильные аргументы в пользу своего метода.
Однако с течением времени научная революция сильно изменила культурное поле Европы, в котором возобладали идеи позитивизма и редукционизма. Постепенный отказ от виталистических воззрений выбивал из-под гомеопатии ее основополагающий базис; «жизненная сила» уступала место естественным наукам о человеке и болезни, прежде всего, клеточной теории. Последователи Ганемана не смогли ни противостоять новой философии науки, ни переосмыслить его учение в духе времени; они лишь воспроизводили труды своего учителя как священные тексты. Вместе с тем, изучение механизмов действия вакцин Л. Пастером и П. Эрлихом привели к открытию реакции антиген-антитело. Механизмы антигенного распознавания, сущность которых до конца не раскрыта по настоящее время, вновь актуализировали проблематику распознавания подобного и противоположного как равноправных, дополняющих друг друга механизмов, конструирующих человеческую индивидуальность.
Примечание:
* Статья публикуется также в бумажном издании:
Медицинская антропология: культура и здоровье. Сб. статей / отв. ред. В.И. Харитонова; Ин-т этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН; Ассоциация медицинских антропологов. – М.: ИЭА РАН, 2016. (Труды по медицинской антропологии).
Библиография:
Angela Ki Che Leung (2011) “Variolation” and Vaccination in Late Imperial China, Ca 1570–1911. S.A. Plotkin (ed.) History of Vaccine Development. Springer 2011, p.5–12.
Ганеман, Самуил (2006) Органон врачебного искусства, изд.6, М., 384 с.
Гартман, Ф. (2009) Жизнь Парацельса и сущность его учения. М., 272 с.
Гиппократ (1994) Избранные книги / Пер. В.И. Руднева. М.: Медгиз.
Жак, Жуана (1997) Гиппократ. Ростов н/Д., 480 с.
Жмудь, Л.Я. (2012) Пифагор и ранние пифагорейцы М., 448 с.
Лосев, А.Ф.(1975) История античной эстетики. Аристотель и поздняя классика. М.
Лосев, А.Ф. (1994) История античной эстетики. Книга 2. М.
Начало гомеопатии и настоящее ее положение (1895) СПб.
Юз, Ричард (1901) Гомеопатическое лечение по Ганеману. 606 с.