УСИЛЕНИЕ КАСТОВОГО НЕРАВЕНСТВА В ЗДРАВООХРАНЕНИИ ВСЛЕДСТВИЕ ЭПИДЕМИИ COVID-19 (НА ПРИМЕРЕ ПАКИСТАНА)

© 2023 Марина Владимировна БАКАНОВА

МАиБ 2023 – № 1 (25)

DOI: https://doi.org/10.33876/2224-9680/2023-1-25/02

Ссылка при цитировании:

Баканова М.В. (2023) Усиление кастового неравенства в здравоохранении вследствие эпидемии COVID-19 (на примере Пакистана). Медицинская антропология и биоэтика, 1(25).

Марина Владимировна Баканова –

главный врач

.

международного центра медицинской помощи «Dua Hospital»

(Исламабад, Пакистан)

.

https://orcid.org/0000-0002-4389-8071

.

E-mail: mari-ina@mail.ru

Ключевые слова: пандемия COVID-19, кастовая система, генетические маркеры, медицинская антропология, востоковедение

Аннотация: Кастовая система с эндогамными браками и наследственной профессиональной деятельностью привела к формированию специфических фено- и генотипов. В условиях пандемии COVID-19 кастовая сегрегация по принципу доступа к тестированию и лечению значительно увеличилась. Однако, это не привело к значимому возрастанию заболеваемости и смертности в низших социальных группах. Подобное может свидетельствовать о том, что у таких людей произошло генетическое закрепление устойчивости к любым инфекциям и сформировался вариабельный, весьма эффективный иммунитет.

Предположения о генетических механизмах устойчивости и волатильности к вирусу были высказаны в самом начале пандемии. Впрочем, большинство исследований генома было связано с тяжелым течением COVID-19 и только часть генетических локусов была обнаружена и описана. При этом генетическим параметрам устойчивости к заражению или легкому течению инфекции было уделено очень мало внимания. Однако внимательное изучение геномов и функционирования иммунной системы у низших социальных групп населения стран Азии и Африки, оказавшихся устойчивыми к COVID-19, может дать возможность к созданию новых лекарственных средств и преодолению возможных будущих пандемий.

Кастовая система в том или ином виде была свойственна многим народам в определенное время развития. Наибольшего развития и влияния она достигла на территории современной Южной Азии, в крупнейших ее странах: Индии и Пакистане. При этом деление социума на группы могло оцениваться как положительное и как отрицательное явление.

Согласно определению, каста (джати) – это общее название социальных групп, на которые исторически разделено южно-азиатское общество, характеризующееся эндогамией, наследственным закреплением и ограничениями в выборе профессии (наследственная профессиональная деятельность) (Bayly 2001: 35–36). Кастовая система – историческое разделение на социальные сословия в Индии. Принадлежность к определённой касте передаётся по наследству и накладывает ограничения по выбору профессии и социальному статусу. Касты не следует путать с варнами, которые представляют разделение индийского общества на группы в рамках индуизма; они не свойственны пакистанскому обществу (Béteille 1996: 15–27). Однако, именно варны породили выделение категории «неприкасаемые» (далитыили хариджиты), которая была вне системы. Стоит также отметить, что несмотря на древность возникновения каст, они могли бы полностью исчезнуть или деформироваться уже в XVIII веке, но британская власть способствовала их закреплению в обществе. Между 1860 и 1920 годами британские власти официально включили кастовую систему в систему колониального управления, предоставляя должности в ней согласно касте претендента, а также сформировав список «криминальных каст» в основном из тех групп населения, которые боролись против колониализма (Raheja 2000: 120–122).

Несмотря на то, что ислам крайне не одобряет разделение общества на социальные группы, в Индостане под воздействием индуистской кастовой системы возникло учение о мусульманах, принадлежащих к разным социальным группам ввиду своего происхождения. Мусульманские общины в Южной Азии применяют систему религиозной стратификации (Ahmad 1967: 887–891). Она возникла в результате этнической сегрегации между родами, ведущими происхождение от мусульман-мигрантов (арабского, персидского, среднеазиатского происхождения) или реже индусами из высших варн, принявшими ислам (Ашраф) и новообращенными из числа местного индостанского населения (Аджлаф). Отдельно была выделена каста Арзал, аналог индуистской касте «неприкасаемые». Они были описаны при переписи населения в Британской Индии в 1901 году как те, «с которыми прочие мусульмане не хотят иметь ничего общего и которым запрещено входить в мечеть или использовать общественные кладбища» (Risley 1093: 45–62). Их профессии связаны с ассенизацией, уборкой трупов животных, выделкой шкур и кожи и т.п. В настоящее время большинство членов данной группы – христиане.

Кастовая система как система социальной стратификации, действующая на протяжении нескольких тысячелетий, способствовала закреплению определенного генотипа и фенотипа в южноиндийском обществе.

Несмотря на то, что против кастовой дискриминации было принято много законов и сама система каст была подвергнута пересмотру как не отвечающая требованиям современного общества, касты до сих пор являются актуальными в Южной Азии, что сказывается, начиная от занимаемого положения в обществе и заканчивая заключением брака (Zwart 2000: 235–249).

Важно и очевидно, что юридическая отмена не может изменить набор генетических и фенотипических признаков конкретного человека.  Кастовая сегрегация и внутрикастовые браки (особенно – родственные) привели к накоплению специфических генетических и фенотипических структур, свойственных определенной социальной группе. Часть из них была усилена искусственным отбором в виде специфичности профессии и невозможности ее сменить.

Стоит отметить, что изначальное происхождение социальных групп и каст Южной Азии имеет одинаковый характер. Современных жителей Индии и Пакистана отличает общее происхождение от коренного южно-азиатского компонента (называемого древними исконными южными индейцами, сокращенно «ААСИ»), наиболее близкого к южноиндийским племенным группам и отдаленно связанного с андаманскими народами, а также с народами Восточной Азии и аборигенами Австралии, в т.ч. и прибывшими позже западноевразийскими (западно-степные скотоводы) и дополнительно восточно- и/или юго-восточноазиатскими народами(Yelmen B, Mondal M, Marnetto D, et al. 2019:1642). При этом генетическое разделение на касты (выработка выраженных признаков) генетически может быть отнесено не ранее чем к Iтысячелетию до н.э., а закрепление в генофонде произошло еще позднее.

 Отмечено, что в высоких кастах в генетической картине преобладают гены, специфичные для западной Евразии, в то время как в низких кастах – гены автохтонного индийского компонента;основная причина появления западных «степных» генов – это мужская миграция. Женские линии м-РНК показывают гораздо меньшее разнообразие и большую близость к коренному индийскому населению. Генетическое изучение различных каст демонстрирует, что многие из них являются результатом феномена отца-основателя, т.е. происходят от ограниченного количества людей. В результате этого, а также в последующем вследствие эндогамных браков, многие касты унаследовали и специфический набор генов, сказывающихся в подверженности различным заболеваниям. Поскольку каста отражала и специфичность профессии, т.е. наибольшего контакта с определенными возбудителями инфекций или токсинами, то такая форма искусственного отбора корректировала случайные мутации в одном направлении для всей касты, чему способствовал и процесс дрейфа генов. Кроме того, близкородственные браки способствуют проявлению и рецессивных генов, а также – закреплению рецессивности у потомства.

Проводимые генетические исследования на территориях Индии и Пакистана показали наличие определенных генетических отличий в геномах различных каст. Однако они не являются достаточными для масштабной обработки и окончательных выводов (Thanseem 2006: 42) и предполагают расширение и углубление изучения для выяснения окончательной картины. В 2009 году в Индии было проведено масштабное исследование, в котором принимали участие: индийский Центр клеточной и молекулярной биологии (Centre for Cellular and Molecular Biology – CCMB), американская медицинская школа Гарварда (Harvard Medical School), школаорганизации здравоохранения этого же университета (Harvard School of Public Health) и институт Броуд в Бостоне (Broad Institute of Harvard and MIT). Ученые проанализировали около 500 тысяч генетических маркеров (SNP), которые были вычленены из ДНК 132 человек, принадлежащих к 25 различным группам из 13 штатов Индии (Reich, Thangaraj 2009: 489–494). Данное исследование, а также проведенные несколько позднее доказали, что различные нации и касты на территории Индии различаются генетически (Bhasin, Walter 2001), а их представители имеют склонность к разным заболеваниям (Genet 2008, Dhandapany 2009). На территории Пакистана таких масштабных исследований не велось, исследователи ограничились некоторыми определенными группами. Однако, с учетом общности и длительности сосуществования на одной территории и того, что население является фактически родственными нациями, результаты исследований в Индии допустимо перенести на территорию Пакистана. В целом, согласно мировым исследованиям, накоплено достаточно данных о предрасположенности лиц с определенными генами к различным заболеваниям инфекционной и неинфекционной природы.

Стоит отметить, что в Индии было предпринято несколько попыток связать пандемию COVID-19 с кастовой системой. Например, помимо обычных обвинений низкиех каст (в том числе далитов) в создании и развитии эпидемической ситуации, было сделано несколько вбросов на другие темы, например: «Ковидом заражаются и болеют те, кто употребляет в пищу мясо», т.е. не является чистым вегетарианцем и принадлежит либо к низшим кастам, либо к представителям иных (не индуизма) религий. Так называемый тренд в индийском твиттере с хэштегом «#NoMeat_NoCoronaVirus». Замечу, что в Пакистане кастовая система в обвинении той или иной кастовой группы в распространении инфекции была мало задействована, однако там появилась версия о «болезни шиитов», поскольку именно с шиитскими паломниками были связаны случаи занесения COVID-19 на территорию Пакистана из Ирана. Впрочем, опровергли ее достаточно быстро и шиитских погромов удалось избежать.

Соответственно, с высокой долей вероятности можно предположить, что низшие социальные классы населения Южной Азии (в Пакистане – это в основном Арзал), которые сформировались в рамках эндогенных браков, кастовой изоляции и сугубо специфичной профессиональной деятельности, зачастую связанной с многократными контактами с возбудителями различных заболеваний, смогли выработать оптимальную форму иммунитета, закрепленную на генетическом уровне и передающуюся по наследству.

Пандемия COVID-19 явилась практическим способом доказательства данной гипотезы. Впрочем, достоверных генетических и иммунологических исследований до сих пор не было проведено.

Первые заболевшие SARS-CoV-2 были зарегистрированы 26 февраля 2020 года в Карачи и Исламабаде. Уже 18 марта случаи заболевания были отмечены во всех 4 провинциях, 2 автономных территориях и столичном округе Исламабад. С 1 апреля в Пакистане был объявлен всеобщий карантин, который дважды продлевался, однако с 9 мая 2020 года стал постепенно ослабляться и довольно быстро был преобразован в частичные рекомендации (smart lockdown), затрагивающие отдельный район, деревню или даже улицу. В большей степени данный подход был оправдан тем фактом, что беднейшее население страны осталось абсолютно без доходов и могло начать умирать от голода, а не от инфекции (Saif 2020). Как было отмечено, введенный карантин был приемлем для пакистанцев с достаточным доходом, тогда как поденные наемные рабочие не имели возможности продолжать существование. Дополнительно отмечались и факты стигматизации, когда возвращающиеся из городов семьи внутренних трудовых мигрантов не принимались обществом в их родовых деревнях вне зависимости от того,заражены они COVID-19 или нет. Соответственно, они не могли надеяться и на возможность выживания путем ведения натурального хозяйства.

Пандемия COVID-19 фактически доказала наличие социального неравенства в медицине, и это относится не только к развивающимся/бедным странам. Но именно в них (с учетом колоссального дефицита бюджета здравоохранения, обилием частных клиник, постколониального наследия) это выглядело наиболее ярко. C учетом дефицитного бюджета Пакистана и крайне низким государственным финансированием системы здравоохранения, в подавляющем большинстве случаев тестирование на COVID-19 и лечение были платными. А значит – доступными далеко не всем социальным группам населения. В мае 2020 года показатель тестирования на COVID-19 достиг только 25 000 человек в сутки, что значительно увеличило нагрузку на систему здравоохранения, по сути – прервав или значительно увеличив сроки проведения других анализов в лабораториях. Количество коек в государственных больницах не могло обеспечить даже 10% пациентам возможность госпитализации, также у страны не было ресурсов для экстренной постройки дополнительных помещений, больниц или расширения уже имеющихся. Ввиду того, что пандемия – это процесс, захватывающий все страны мира или их подавляющее большинство, оказать помощь Пакистану в борьбе с COVID-19 не было возможности как у отдельных стран (исключение здесь составил Китай ввиду двусторонних договоров), так и у крупных международных организаций.

Таким образом, в Пакистане на фоне резкого расслоения в доходах и дефицита доступа к средствам диагностики и медицинской помощи, ситуация выглядела весьма специфично для мира в целом, но достаточно рутинно для развивающихся стран с дефицитными бюджетами. Как было отмечено, заболевание COVID-19 распределилось по стране неравномерно, в зависимости от места проживания, выполняемой работы, возраста, пола, классового и кастового положения, этнической принадлежности, доступности медицинских услуг и других факторов. Но ввиду наличия каст, с жестко закрепленными признаками в генотипе и фенотипе, линейной зависимости не сформировалось. На графике она бы выглядела скорее всего параболой (или U-образной кривой), где минимум приходится на средние социальные группы (средние касты – большинство из групп аджлаф), при том что на них же приходилась самая высокая доказанная смертность от COVID-19 (вариант перевернутой параболы).

Богатые касты (ашраф) имели полный доступ к диагностике, лечению и даже изоляции, при этом демонстрировали высокий уровень заболеваемости. Это фактически указывало на 2 тенденции: высокая тестируемость данной группы населения и низкая устойчивость к вирусным (или в целом инфекционным) заболеваниям. Эта же группа населения имела и полный доступ к лечению (до максимального); в некоторых лечебных учреждениях ими быливыкуплены все запасы лекарств или кислорода, что привело к их дефициту в целом по стране. Соответственно, наряду с высокой диагностикой COVID-19, данная группа демонстрировала и низкий уровень смертности.

Низшие касты (в большинстве случаев Арзал) имели минимальный доступ к диагностике и лечению COVID-19, в части случаев – они не имели вообще информации о том, что это за вирус и почему вводятся карантинные ограничения. Можно было бы предположить, что в таких условиях в данной социальной группе была высокая заболеваемость и смертность. Однако, несмотря на то, что статистический учет рождаемости и смертности в Пакистане крайне неточен, нигде по стране не было значимых вспышек смертности в низших социальных слоях. Поскольку порядка 70% населения Пакистана – это сельские жители, в пределах деревенских общих высокая заболеваемость и смертность среди групп Арзал была бы быстро замечена, вызвав волну эпидемической паники. Следовательно, можно предположить, что группа Арзалимеет генетически высокий уровень устойчивости к инфекционным заболеваниям. Эффект даже не сильного (бурный иммуноответ на COVID-19 часто сопровождался терминальными состояниями), а вариабельного иммунитета, отточенного столетиями соприкосновения человеческого организма с агрессивной бактериально-вирусной средой. Стоит отметить, что официально зарегистрировать устойчивость каст класса Арзал к COVID-19 оказалось невозможным ввиду их крайне низкой обращаемости в учреждения здравоохранения. Также не удалось отследить и особенности устойчивости.

В целом, возможны два варианта развития ситуации:

  1. Высокая заболеваемость группы Арзал с подавляющей легкой формой течения болезни и высоким уровнем излечения.
  2. Изначально низкий уровень заболеваемости – невосприимчивость к вирусу.

Потенциально – оба варианты весьма перспективны в плане генетического исследования данной группы, поскольку могут способствовать получению ответов на принципиально важные механизмы работы иммунной системы и разработке специфических лекарств.

В итоге подобного развития ситуации – наиболее уязвимой для COVID-19 оказался средний социальный слой, как правило, связанный с кастами группы аджлаф. Принадлежащие к нему люди в большинстве случаев не имели возможности полноценно оплатить лечение и зачастую становились клиентами государственных больниц, сильно ограниченными в лечебно-диагностических возможностях. При этом наличие у конкретного пациента COVID-инфекции подтверждалось диагностическими тестами и данные случаи учитывались в статистике страны. Именно эта группа населения дала наибольшее количество данных по COVID-19 в Пакистане, и фактически медицинская статистика страны получила весьма неполное представление о заболевании.

Стоит отметить, что проблемами связи между генотипом человека и тяжестью течения COVID-19 ученые заинтересовались еще в самом начале пандемии. Так, в журнале «Geneticsand Medicine» в апреле 2020 года вышла вполне обоснованная статья о том, «какие аспекты необходимо учитывать исследователям в анализе влияния генетики человека на течение и исход у него болезни» (Murray, Kenny, Ritchie 2020: 1175). Наиболее продуктивными авторами признаются: «Исследования геномных ассоциаций (GWAS) и подходы мультиомики могут быть использованы для выявления наиболее распространенных вариантов и биологических взаимосвязей между хозяином и патогеном. Данные, полученные из геномов, такие как гаплотипы HLA, группы крови ABO и полигенной оценки риска (PRS — polygenic risk scores), могут быть использованы для понимания восприимчивости к COVID-19, устойчивости и вероятности осложнений» (Murray, Kenny, Ritchie 2020: 1175).

Интерес к генетическим исследованиям связан с тем, что в настоящее время установлены классические примеры связанности некоторых инфекционных заболеваний и генетического фонда. Так, выявлены и доказаны связи генов CCR5 с заболеваемостью и течением ВИЧ инфекции, ABO (группы крови) с малярией, а HLA-C  с гепатитом В.

Наиболее перспективными для изучения могут быть гены ACE2, TMPRSS2, путь IL-6, FUT2 и другие (Murray, Kenny, Ritchie 2020: 1175-1177). Однако, несмотря на то, что «Инициатива по генетике хозяев COVID-19» (COVID-19 Host Genetics Initiative) организовала более чем 120 исследований связи генома с заболеваемостью и смертностью, большая их часть не коснулась малообеспеченных групп населения (страны Азии и Африки), которые обладали повышенной устойчивостью к вирусу, поскольку априори считалось, что в таких группах населения замалчиваются данные по высокой заболеваемости и смертности. На примере Пакистана и Южной Азии в целом можно заметить, что это не совсем так. И если Индия дала высокую вспышку заболеваемости в итоге (хотя и в ней наибольшее число заразившихся и погибших были именно средние кастовые группы), то в Пакистане не наблюдалось ничего подобного.

Большинство исследований сосредоточило свои усилия по поиску маркеров тяжелого течения инфекции. Так, фрагмент третьей хромосомы (гены SLC6A20, LZTFL1, CCR9, FYCO1, CXCR6 и XCR1) длиной около 50 тысяч пар оснований встречается у современных людей в нескольких вариантах, один из которых повышает шансы попасть в больницу с тяжелой формой COVID-19 примерно в 1,6 раз, согласно данным палеогенетики – это часть гена неандертальцев в современном геноме (Ellinghaus 2020: 1522–1534). Несколько позднее данный факт был подтвержден другими исследованиями в европейских и азиатских выборках. Метаанализ, проведенный в рамках проекта COVID-19 Host Genetics Initiative, окончательно подтвердил этотфакт (Zeberg, Pääbo 2020: 610–612). Относительно Пакистана и кастовой системы Южной Азии, как уже было описано выше, надо обратить внимание, что часть автохтонных индийских генов выше у представителей низших каст, соответственно, несмотря на то, что в целом по индостанской популяции доля генов неандертальцев не отличается в целом от таковых в Европе и Азии, но у низших каст в Индостане она будет минимальной ввиду особенностей их происхождения и дальнейшего дрейфа генов.

Аналогичные связи были обнаружены и в Китае. Так, локусы 3p21.31, FOXP4-AS1 (6p21.1), ABO (9q34.2) и MEF2B (19q13.11) оказывают значительное влияние на развитие тяжелого течения COVID-19. При том, что указанные локусы подтверждают важность роли и врожденного, и приобретенного иммунитета, а также групп крови по системе ABO, причем – генетическая устойчивость/лабильность свойственна как крупным популяциям, так и отдельным этническим группам. Однако, проведенных исследований явно недостаточно для прогнозирования будущих пандемий (Wu, Ding, Li. 2021: 1034).

К настоящему времени установлены гены и мутации, от которых зависит возможность заражения и выраженного течения инфекции COVID-19 (Cao Y., Li L., Feng Z., et al, 2020:11):

  1. Проникновение вируса: ACE2, TMPRSS2 (SARS-CoV, SARS-CoV-2) DPP4 (MERS-CoV)
  2. Риск: CCL2 (G-2518A), MBL, Fgl2 (+158T/ *), *HO-1* (-497A/ *), (Fgl2) (+158T/ *), MX1, HLA-B * 4601, HLA-B * 5401, HLA-B * 0703, HLA-DRB1 * 0301
  3. Защита: CXCL10 (-938AA), OAS1, HLA-B * 1301
  4. Опровергнутые ассоциации: MASP2 (rs12711521, rs2261695, rs2273346 и rs7548659), CLEC4M, FCER2, CLEC4G, CD209

В настоящее время метаисследования продолжаются, однако – кастовая составляющая до сих пор не является для них актуальной.

*   *   *

Таким образом, при пандемии COVID-19 в Пакистане представители различных каст получали неравномерный доступ к медицинскому обслуживанию. Максимальная диагностика и лечение были доступны высшим кастам, у социальной группы Арзал доступа к системам здравоохранения практически не было, что, безусловно, свидетельствовало о высочайшем уровне кастового неравенства. Важно, что наибольшая подтвержденная тестированием заболеваемость и смертность фиксировалась в средних кастах (аджлаф), которые имели менее эффективное медицинское обслуживание, чем высшие богатые касты, но при этом – не обладали активным и вариабельным иммунитетом низших социальных групп. Однако прямой линейной зависимости уровня заболеваемости и результата лечения от социального уровня (касты) отмечено не было. Генетических исследований, которые бы подтвердили устойчивость низших каст Южной Азии к COVID-19 проведено не было, но косвенные данные материалов, полученных на других группах, относительно подтверждаются, что несомненно делает необходимым дальнейшее изучение специфичной ситуации.

  1. Накопленные генетические особенности в различных социальных группах Пакистана (кастах) повлияли на то, как представители различных каст переносили различные инфекционные заболевания. Это можно было наблюдать и при пандемии COVID-19 (2020–2022гг) в Пакистане.
  2. Организация государственной системы здравоохранения Пакистана с дефицитом ресурсов и развитие частной элитной системы здравоохранения в стране, также оказали решающее влияние на то, какая именно социальная группа имела больший к ним доступ. При пандемии COVID-19 была отмечена следующая тенденция: высшие касты, обладающие влиянием и денежными средствами получали максимально доступное лечение и поддерживающую терапию в частных клиниках (нередко с возможностью докупа препаратов или иных медицинских средств в государственных больницах); средние касты могли получать лечение и обследование в государственных и небольших (не очень дорогих) частных больницах; низшие касты не получали никакого лечения, кроме симптоматической терапии путем обращения в сестринские пункты или напрямую в аптеки.
  3. Последние генетические исследования в Южной Азии позволили установить происхождение большинства крупных групп населения стран. Кроме того, они доказали, что кастовое деление народов Индостана произошло недавно в историческом масштабе, однако оно, а также «эффект отца-основателя» и эндогамные браки позволили закрепиться на генетическом уровне определенным особым генам, отвечающим не только за внешние, фенотипические признаки, но и за устойчивость к инфекционным заболеваниям, особенностям функционирования иммунной системы, редким рецессивным идиопатиям и заболеваниям, и др.
  4. Сочетание генетической устойчивости к инфекциям и возможности использовать систему здравоохранения для профилактики и лечения дало интересный результат: наиболее пострадавшими от COVID-19 оказались касты среднего сегмента (особенно их женская часть).
  5. Генетические метаисследования устойчивости части населения различных стран дали результаты о том, что часть генов действительно могут оказывать влияние на возможность заражения, степени тяжести и течение болезни, возможность развития осложнений, возможность развития суперинфекции и повторного заражения, скорость и степень реконвалесценции и возможности развития дальнейшей инвалидизации.
  6. Данные генетические исследования практически не затронули группы низких каст, списав их устойчивость к заболеванию на отсутствие лабораторного и клинического контроля,что не может являться верным подходом, т.к. в развивающихся странах Южной Азии не было зафиксировано резкого увеличения смертности среди бедных социальных групп во время пандемии.
  7. Безусловно, дальнейшие исследования кастовых особенностей устойчивости к инфекционным заболеваниям являются перспективной областью для установления природы особенного иммунного ответа, для профилактики потенциальных эпидемий.

Кастовая сегрегация оказала значительное влияние на течение эпидемии COVID-19 в Пакистане, точнее говоря – позволила значительно уменьшить число пострадавших и смертность, что стало уникальным социальным и медицинским явлением. Потенциально изучение свойств иммунитета низшей социальной группы (арзал в Пакистане, далиты в Индии – и аналогичных) может оказать значительное позитивное влияние на создание новой группы лекарственных препаратов. Однако, закрепленное кастовое неравенство основательно усложнило и доступ к системам здравоохранения отдельных людей, что характерно для любого государства со слабым бюджетом в области здравоохранения. Несомненно, необходимо проведение дополнительных исследований для поиска наиболее устойчивых к COVID-19 (и потенциальным вирусным инфекциям) социальных групп, как в Южной Азии, так и в других необеспеченных странах, и для уточнения причин устойчивости иммунитета в них. И конечно же, надо решать глобальные проблемы с неравномерностью распределения ресурсов здравоохранения в развивающихся странах.

Таким образом, можно сделать следующие выводы:

  1. Кастовое деление общества в Южной Азии (Пакистане) способствовало закреплению определенных фено- и генотипических признаков в конкретных кастах (социальных группах).
  2. Эпидемия COVID-19 значительно увеличила кастовое неравенство и кастовую сегрегацию в странах Южной Азии (Пакистане).
  3. Несмотря на крайне низкий доступ к системам диагностики и лечения, низшие социальные группы (Арзал) оказались мало подверженными заболеваемости и тяжелому течению COVID-19, а наиболее пострадавшей группой стал – средний класс пакистанского общества.
  4. Вероятная устойчивость Арзал к COVID-19 может быть вызвана поколениями эндогамных браков и «грязными» условиями работы (с постоянными контактами с инфекционными агентами различной природы), что дало закрепление устойчивости в генотипе данной группы.
  5. Исследования связанности генетического кода человека и заболеваемости/тяжести течения COVID-19 проходило в основном в сторону поиска связи с тяжелым течением и высокой смертностью и дало свои результаты. Однако, обратные исследования – по генетической устойчивости к COVID-19 и связанным с этим явлений иммунитета не проводилось, списывая возможную «устойчивость» на погрешности в статистике.
  6. При этом – поиск генетической устойчивости к вирусам и особенностям функционирования иммунитета (вариабельного, гибкого с высокой приспособляемостью к новому инфекционному агенту) может дать весьма интересные разработки новых групп лекарств с высоким потенциалом активности.
  7. Стоит отметить, что влияние каст, сформированных в прошлом, оказывается значительным при дефицитной системе организации медицинской и профилактической помощи в рамках эпидемического процесса в странах Южной Азии (Пакистане).

Библиография/References

Ahmad, I. (1967). «The Ashraf and Ajlaf Categories in Indo-Muslim Society». Economic and Political Weekly. Volume 2 (19) p. 887–891.

Bayly, S. (2001). Caste, Society and Politics in India from the Eighteenth Century to the Modern Age, Cambridge University Press, 421P.

Béteille, A. (1996), «Varna and jati», Indian Sociological Society., Sociological Bulletin 45 (1) p. 15–27.

Bhasin, M. K. & Walter, H. (2001) Genetics of Castes and Tribes of India, Kamla-Raj Enterprises. 516 P.

Cao Y., Li L., Feng Z., Wan S., Huang P., Sun X., Wen F., Huang X., Ning G., Wang W. (2020) Comparative genetic analysis of the novel coronavirus (2019-nCoV/SARS-CoV-2) receptor ACE2 in different populations. Cell Discov. 2020 Feb 24; 6:11.

Dhandapany, P. S. et al. (2009) A common Cardiac Myosin Binding Protein C variant associated with cardiomyopathies in South Asia. Nature Genet. Vol. 41, p. 187–191.

Ellinghaus D. et al., (2020) Genomewide Association Study of Severe Covid-19 with Respiratory Failure. N Engl J Med Vol. 383 p. 1522–1534.

Genet J. (2008) Indian Genome Variation Consortium. Genetic landscape of the people of India: a canvas for disease gene exploration. Volume 87, p. 3–20.

Murray, M.F., Kenny, E.E., Ritchie, M.D. et al. (2020) COVID-19 outcomes and the human genome. Genet Med Vol.22, p. 1175–1177.

Peng Wu, Lin Ding, Xiaodong Li, Siyang Liu, et al. (2021) Trans-ethnic genome-wide association study of severe COVID-19. Communications Biology Volume 4, Article number: 1034.

Raheja, G. (2000). Colonial subjects : essays on the practical history of anthropology (editors: Peter Pels and Oscar Salemink). University of Michigan Press. p. 120–122.

Reich, D., Thangaraj, K., Patterson, N. et al. (2009) Reconstructing Indian population history. Nature 461, pр.  489–494.

Risley H.H. (1903). Ethnographic Appendices, in GOI, Census of India, 1901 (see tables on Ajlaf and Arzal, and Risley discussion of these Muslim castes versus Hindu castes). Vol. 1. Calcutta: Office of the Superintendent of Government Printing. p. 45–62.

Saif F. (2020) Rising above the gathering storm: Risk management of COVID-19 research artice. Daily Times, 20 June.

Thanseem I et al. (2006) Genetic affinities among the lower castes and tribal groups of India: inference from Y chromosome and mitochondrial DNA. BMC Genet. Volume 7, p. 42.

Yelmen B, Mondal M, Marnetto D, Pathak AK, Montinaro F, Gallego Romero I, et al. (August 2019). «Ancestry-Specific Analyses Reveal Differential Demographic Histories and Opposite Selective Pressures in Modern South Asian Populations». Molecular Biology and Evolution. 36 (8): 1628–1642.

Zeberg H., Pääbo S. (2020) The major genetic risk factor for severe COVID-19 is inherited from Neanderthals. Nature. Volume 587, p. 610–612.

Zwart, F. (2000), The Logic of Affirmative Action: Caste, Class and Quotas in India, Acta Sociologica Volume 43 (3) p. 235–249.