© 2020 Елена Эдуардовна НОСЕНКО-ШТЕЙН, Александр Ефимович КИРНОС
МАиБ 2020 – № 2 (20)
DOI: http://doi.org/10.33876/2224-9680/2020-2-20/14
Ссылка при цитировании:
Носенко-Штейн Е.Э., Кирнос А.Е. (2020) Милосердие выше справедливости Медицинская антропология и биоэтика, 2(20).
Елена Носенко-Штейн беседует с Александром Кирносом
Елена Эдуардовна Носенко-Штейн –
доктор исторических наук,
ведущий научный сотрудник
Института востоковедения РАН
(Москва)
https://orcid.org/0000-0001-9952-8582
E-mail: nosenko1@gmail.com
*Исследование выполнено при поддержке Российского Фонда Фундаментальных исследований. Грант № 20-09-0063 А (Инвалидность как социокультурный феномен на постсоветском пространстве).
Ключевые слова: медицина, люди с ограниченными возможностями здоровья, благотворительность, евреи, иудаизм, Россия
Аннотация: Это интервью было проведено в июле 2020 г., основным его фокусом была деятельность еврейских благотворительных организаций, направленная на разнообразную поддержку пожилых людей и людей с ограниченными возможностями здоровья в современной России. Е.Э. Носенко-Штейн, многие годы занимавшаяся проблемами современного российского еврейства, а также вопросами адаптации людей с инвалидностью, беседовала с А.Е. Кирносом – врачом, поэтом и директором еврейской благотворительной организации «Яд Эзра / Рука помощи». Эта организация, возникшая во время перестройки, оказывает разнообразную помощь евреям, а также неевреям – жертвам нацизма и пожилым людям, нуждающимся в медицинском уходе и разнообразной помощи и психологической поддержке. А.Е. Кирнос рассказал о своей жизни, приходе в эту благотворительную организацию и основных принципах еврейской благотворительности.
Жизнь показывает, что помимо официальной и платной медицины, а также предоставляемого государством социального обслуживания пожилых людей и людей с ограниченными возможностями здоровья (особенно маломобильных), необходимы дополнительные материальные и человеческие ресурсы. Это обусловлено рядом факторов: старением населения, отсутствием четкой социальной политики в нашей стране и так называемой оптимизацией медицины, вдобавок, отягощенными ситуацией с пандемией ковида, а также неудовлетворительным состоянием социальных институтов, призванных способствовать жизнедеятельности указанных категорий населения (психоневрологических интернатов, специализированных детских домов-интернатов, домов престарелых и пр.). Определенную нишу в этой сфере могут занимать – и в ряде случаев занимают – благотворительные организации.
Одна из них – «Яд Эзра» («Рука помощи»). Это еврейская благотворительная организация, призванная оказывать помощь именно и в первую очередь маломобильным людям. Как и во многих религиях, в иудаизме благотворительность является заповедью (мицва). Это зафиксировано в Библии1 и более поздних текстах, где подчеркивалась необходимость проявления милосердия. В Талмуде подчеркивается, что благотворительность – это одна из основ, на которых стоит мир. В Каббале оформилась концепция тиккун олам (иврит – исправление мира), получившая затем широкое распространение.2 В русле этой концепции благотворительность также рассматривалась как деятельность, направленная на некоторое «исправление мира». Законы и предписания, касавшиеся благотворительности, менялись на протяжении веков, а пожертвования направлялись на разные цели: оказание помощи неимущим, выкуп пленных, приданое бедным невестам и пр. Постепенно рамки благотворительной деятельности расширялись, в нее стала входить и помощь больным (бикур холим), соответствующее общество предоставляло нуждающимся больным уход, медикаменты, оплачивало визиты докторов.
После Второй мировой войны структура еврейской благотворительности претерпела существенные изменения, что было вызвано трансформациями еврейского населения ряда стран, возникновением Государства Израиль, а также общемировыми демографическими тенденциями. Появилось множество новых благотворительных организаций, деятельность которых направлена, например, на сохранение еврейского культурного наследия Центральной и Восточной Европы, еврейское население которой было в значительной мере истреблено во время Холокоста; на оказание разнообразной помощи Государству Израиль; мигрантам и беженцам из «горячих точек» и др.3 Расширяется деятельность организаций, оказывающих разнообразную помощь нуждающимся пожилым и больным. Особенно широкая сеть еврейской благотворительности развернулась в США4. После перестройки подобные организации стали возникать (или возрождаться) и в России.
С руководителем одной из таких организаций – «Яд Эзра» («Рука помощи») 5 Александром Ефимовичем Кирносом и было проведено публикуемое ниже (с сокращениями) интервью. Оно было записано по скайпу 9 июля 2020 г. в рамках исследования, посвященного различным проблемам инвалидности в разных культурных средах (в том числе этнических и религиозных). Фокус настоящего исследования – отношение к болезни, увечьям, Другой телесности и старости в иудаизме. Меня также заинтересовали разные аспекты современной еврейской благотворительности в нашей стране, особенно направленной на оказание помощи пожилым людям, людям с инвалидностью и семьям с ребенком-инвалидом.
Александр Ефимович Кирнос –
директор благотворительной организации
«Яд Эзра / Рука помощи», Москва;
E-mail: alefk@mail.ru
А.Е. Кирнос – врач, общественный деятель и поэт,6 возглавляет эту организацию многие годы. Как это обычно бывает в случаях с этнической и/или религиозной благотворительностью или иной деятельностью, речь в интервью заходит и об этнической и конфессиональной самоидентификации интервьюируемого, мотивах, приведших его именно в такую организацию, которая оказывает помощь в первую очередь «своим», т.е. представителям «своей» этнической или конфессиональной общности / группы, хотя в целом ряде случаев помощь оказывается также представителям других этнических и конфессиональных групп. Соответствующие размышления показались мне необходимыми, и я оставила их в интервью, хотя и в сокращенном виде.
Е.Н.-Ш.: Может быть, для начала Вы расскажете немного о себе и своей семье?
А.К.: Вопрос обширный, большой, и мы будем, наверное, двигаться последовательно. Я немножко расскажу о предыстории вообще, о еврейской благотворительности в России, о том, что мне известно, естественно. О себе: родился в 1941 году, в самом начале войны, после окончания школы поступил в военно-медицинскую академию, закончил ее, 29 с небольшим лет отслужил в Советской армии, демобилизовался ведущим хирургом госпиталя, после демобилизации начал работать в 7-й городской больнице города Москвы, короткое время заведовал там отделением, потом, по семейным обстоятельствам, был вынужден работать просто дежурным хирургом. С 1997 до 2000 года совмещал эту работу с работой в еврейской благотворительной организации «Рука помощи». Мне вначале предложили войти в совет этой организации, в 1996 году, а в 1997 году предложили стать ее директором. Три года я совмещал. С 2001 года я работаю только директором этой организации по сегодняшний день. Женат, двое детей.
Е.Н.-Ш.: У вас, как я понимаю, еврейские корни? Они с обеих сторон?
А.К.: Я еврей, и у меня никогда вопроса о своей идентичности не возникало, поскольку это началось в раннем детстве, папа ушел на фронт, а мама со мной, я родился в эвакуации в августе-месяце, мама выехала из Москвы, ее сняли с поезда в городке Козловка-на-Волге в Чувашской автономной республике, и там я родился. <…> В 1944-го вернулись в Москву. Папа, бабушка и дедушка говорили на идише дома, и, поскольку я оставался с ними, первый мой язык был даже, может, больше идиш, чем русский, хотя практически одновременно было и то, и то. Потом начал быстро набирать русский, идиш стал потихоньку забываться, но до конца не забылся. Когда вернулся с фронта папа, разговаривал с мамой на идише, думая, что я не понимаю, но для меня это была открытая книга, я понимал все. Так что в этом плане я двуязычный, и вопросов о том, кто я, у меня не возникало. <…> для меня это имеет особенно большое значение, поскольку я в какой-то степени еще литератор и пишу я, естественно, на русском языке, а не на идише. <…> Мой старший сын во многом привел меня к иудаизму. В 1987 году, учась в «керосинке», поступил, тогда открылась первая в Москве такая ешива (в еврейской традиции так называется учебное заведение, где изучаю Талмуд и другие тексты – Е. Н.-Ш.), называлась она отделение иудаики при институте изучения восточных языков академии иудаики. В общем, я сейчас запутался, но она такой была, и, когда он туда пошел, я этим заинтересовался, мне хотелось говорить с ним на одном языке. И после демобилизации я, работая в 7-й городской больнице, поступил на вечерний факультет ТУРО колледжа, факультет иудаики. Я его не закончил, но проучился там три года, и это мне много дало <…> я внезапно понял для себя, что загадочная идишкайт (культура, основанная на языке идиш и традициях иудаизма – Е.Н.-Ш.) – это образ жизни моих бабушки и дедушки, это отношение к семье, где дедушка олицетворял закон и справедливость, а бабушка – милосердие, и что это одна из составляющих, на которой держится еврейский мир. Две еврейских составляющих еврейского мира – справедливость и милосердие<…> Я больше отношу себя, может, это, естественно, связано и с моим выбором, с тем, что я врач, и я оказался в благотворительной организации, что для меня более важна не справедливость, а милосердие, оказание помощи человеку, а потом уже, после того, как ему такого рода помощь оказана, можно думать уже о справедливости. Но это действительно две основных составляющих еврейского мира, и на них зиждется, в общем-то, вся еврейская жизнь, на мой взгляд, все еврейские общины.
Е.Н.-Ш.: А как все-таки Вы пришли в «Руку помощи»?
А.К.: Эта история достаточно долгая и достаточно обычная. Поскольку я врач, у меня были разного рода клиенты, которым я оказывал помощь. Одна из моих клиентов стала моим другом, до сих пор очень близкий мне человек, которая в то время болела, а у нее была подруга, которая работала в «Джойнте» (Американский еврейский Объединенный Распределительный Комитет / Джойнт – крупнейшая еврейская благотворительная организация – Е. Н.-Ш.), а в «Джойнте» начали искать директора для благотворительной организации «Рука помощи» в связи с тем, что предыдущий директор, очень незаурядный человек, Коган Зиновий Львович, он собрался уходить, и начали искать другого директора. Вот она сказала, а чего мы ищем, вот есть такой Саша Кирнос. Та передала другому человеку – администратору, что есть такой человек, и она со мной встретилась, побеседовала. Дальше началась цепочка представлений, меня начали уговаривать, чтобы я начал работать. Я не хотел уходить из хирургии, и мне сказали тогда, не надо Вам уходить, Вы можете это великолепно совмещать, будете там работать и будете принимать вот такие административные решения. Поскольку, видимо, полагали, что я демобилизовался, я полковник медицинской службы, у меня был достаточно серьезный административный список, и решили, что мне можно доверять. Три года я так работал. Потом понял, что надо выбирать что-то одно. Но к этому времени пошел уже 60-й год, и я понимал, что в хирургии я надолго не задержусь, с одной стороны, а с другой стороны, я обрел в «Руке помощи» еврейскую семью, которую к тому времени в Москве я практически утратил. <…> И счастливо так совпало, что, во-первых, есть пожилые люди примерно того возраста, в котором были мои дяди и тети, во-вторых, это евреи, в-третьих, мое как раз еврейское самосознание, которое к тому времени окончательно проснулось, пробудилось. Перед тем, как прийти в «Руку помощи», я принимал участие в различных кружках, связанных с изучением иудаики, поскольку я учился в это время в ТУРО-колледже <…> Оказывается, я могу жить в России в еврейской среде, жить и работать, работать для тех, для кого мне очень хотелось работать. <…> для себя мы определили, что главное – это физическая и психологическая помощь одиноким престарелым людям, которые в этих условиях, по сути дела, социальной катастрофы, которая тогда произошла (А.Е. Кирнос говорит о конце 1980-х – 1990-х гг. – Е. Н.-Ш.), остались одни, и им надо было просто помочь элементарно выжить. То есть они создали первую в Москве патронажную службу. Не ту, которая дополняла, а ту, которая практически оказывала иную помощь, чем центры социального обеспечения. Центры социального обеспечения, конечно, помогали людям, но их помощь как бы до квартир: принести продукты, помочь выписать лекарства, помочь с оформлением документов каких-то, с оплатой жилищно-коммунальных услуг и тому подобным. А наши помощники по уходу вошли внутрь квартир: они ухаживали за теми, кто не смог подняться, они готовили еду, помогали купаться, помогали в личной гигиене. Это практически альтернатива дому престарелых. Такого рода помощь трудно было переоценить, поскольку в квартирах ее не было, а у многих родственники уехали, кто были, а очень многие из категории жертв нацизма оказались одни, потерявшие свои семьи во время или после войны или не обретя эти семьи из-за того, что была война, и не сложилась жизнь. В основном это были женщины, но были и мужчины. Таким образом организация начала работать. <…> соответственно в 1991 году 3 декабря состоялось собрание учредителей, на котором была учреждена организация, которая была названа «Московский благотворительный фонд «Яд эзра». 3 февраля 1992 года она была зарегистрирована в Министерстве юстиции. И вот мы ведем такую двойную нумерацию нашего существования, поскольку учредительное собрание считается началом действия организации. И буквально на следующий год, 3 декабря 2021 года, нашей организации будет 30 лет.
Е.Н.-Ш.: Юбилей.
А.К.: Так что наш благотворительный фонд – одна из старейших в России благотворительных организаций и наверняка старейшая благотворительная организация, основной программой которой является патронаж, уход на дому за престарелыми людьми, утратившими частично или полностью способность к самообслуживанию, и за инвалидами. А я пришел в организацию в 1997 году. <…>
Меня назначил на эту должность совет организации, и переизбираюсь, в соответствии с уставом, по истечении срока, на который совет меня может назначить. Вот все время пока доверяет и переизбирает. Когда я пришел в 1997 году, мой приход совпал, скажем так, с приходом средств Клеймс Конференс 7 в Москву. До этого модель. До этого модель, созданная иерусалимским отделением Джойнта – Хэфед, это такая многопрофильная социальная организация, в самом названии которой зашифровано слово милосердие. Хефед – милосердие. Не справедливость, а милосердие на первый план. Я не знаю точно, с какого года, по-моему, с 1993 года в России начали создаваться еврейские благотворительные организации по модели Джойнта. Они создавались на местах, но инициированы были Джойнтом, и они финансировались Джойнтом. Началось это сначала на Украине и в Белоруссии <…> С тех пор мы приняли тоже эту модель Хефеда, мы стали многопрофильной социальной организацией, которая предоставляет социальные услуги всем нуждающимся евреям города Москвы, которые к нам обращаются и подходили по все критерии, которые были выработаны иерусалимским отделением Джойнта, рекомендованные нами, которые мы утверждали на нашем совете. И количество программ начало достаточно быстро увеличиваться. Естественно, основная наша программа, как она была, так она и осталась – это патронаж, уход на дому. Возникли различные программы материальной помощи, эта материальная помощь включала в себя помощь продуктами, вначале это были посылки, которые мы формировали в большом количестве, потом это были обеды, мы формировали такие мини-столовые, их у нас было около 70 по всей Москве, организовывали на базе частных квартир, нанимали людей, которые завозили продукты, готовили еду и разносили, определяя на карте Москвы евреев, которые жили достаточно близко друг к другу и нуждались в еде. Находили женщину, которая была готова готовить пищу и разносить, и таким образом достаточно долго мы кормили 300–350 человек. Затем возникли другие программы, такие, как магазин, там карточки продовольственные в магазине, банковская карта. Из материальных программ это еще программа неотложной помощи, то есть выделялась помощь для покупки и оплаты лекарств, неотложных операций. Затем приобретения реабилитационного оборудования, была создана специальная программа по приобретению и бесплатной выдаче реабилитационного оборудования. В Москве было реабилитационное оборудование, но получить такое оборудование мог только инвалид, а человек, который только заболел и в нем нуждался, но еще не получил инвалидность, а получить инвалидность было достаточно сложно, трудно, долго, он не мог воспользоваться такого рода помощью. А мы предоставляли всем нуждающимся, независимо от того, инвалид или нет, это реабилитационное оборудование. Под это мы создали специальный склад реабилитационного оборудования, он стал центральным складом, который предоставлял это оборудование не только клиентам нашей организации, но и клиентам других московских еврейских организаций, а в это время в Москве уже создался пул из таких благотворительных еврейских организаций. А потом наша работа расширилась, и мы начали аккумулировать и распределять это оборудование для всех еврейских организаций центрального региона какое-то время. Сейчас эта программа свернута по ряду причин. Продолжаем выдавать это реабилитационное оборудование, но это касается жертв нацизма. Затем возникли различные программы, связанные с другими проблемами, которые возникают у наших подопечных. Это проблема зрения. Вначале была программа коррекции зрения, то есть помощь в приобретении очков. Затем мы выяснили, что достаточно большое количество наших клиентов, тех, которые могут ходить, но они нуждаются в ортопедической обуви, значит, возникла программа нашего участия такого рода помощи. Не полностью безвозмездно, а с частичным участием клиента, и мы участвовали, вкладывая свои средства для того, чтобы нуждающиеся могли получить такого рода помощь. Была большая волонтерская программа, направленная на то, чтобы собрать сведения обо всех нуждающихся евреях. Это были годы, когда многие как бы опасались открыто заявлять о себе, с разъяснениями, с привлечением если не в еврейскую общину, то, во всяком случае, в еврейские благотворительные организации для того, чтобы они могли получить такого рода помощь. <…> А Москва оказалась, на самом деле, центром проживания самого большого количества пожилых евреев, пострадавших от войны. К категории жертв нацизма первоначально были отнесены только те люди, которые были либо в лагерях, либо в гетто, либо проживали на территории, временно оккупированной немцами, и сумели это доказать. Такого рода организация – Союз евреев – малолетних узников гетто, она существует и сейчас. Люди уходят из жизни, их становится меньше, но они есть. <…> Помимо этих программ, поступали средства не только от Джойнта, но и от Российского еврейского конгресса, в первую очередь. От частных благотворителей для оказания помощи больным детям, неполным семьям, у которых либо нет отцов, либо больные дети, не справляются родители с ними, то есть это дети с особыми потребностями. Мы впервые сформировали в Москве такую программу, в свое время выиграли грант на оказание помощи такого рода семьям. Год у нас было, помимо пожилых людей, второе направление работы, потом на базе этой нашей программы была сформирована детская семейная служба, она выделилась в самостоятельную и от нас ушла, но базировалась у нас. Наши специалисты обучили патронажу всех, кто хотел, а со временем хотели всех сотрудников всех еврейских организаций. <…> Мы вырабатывали единые этические подходы, единые критерии, но каждая организация, мы вроде бы сосуществовали, но конкурировали, нам нужно было не конкурировать, а нужно было содружество. А для того, чтобы было содружество, нужно было вырабатывать единые цели, единые задачи и единые подходы, единые критерии оказания помощи. <…> нужно было создать единую базу данных, и вот мы создавали единую базу данных на всех евреев города Москвы. Мы создали совет директоров всех еврейских организаций. Мы вырабатывали единые нормы этические и единые подходы к состоянию людей, которые нуждаются в помощи, чтобы не было так, что в одной организации нуждается, а в другой не нуждается. Вырабатывали единые методы оценки состояния человека, которые говорили о том, насколько он способен к самообслуживанию. Все это делали с помощью наших товарищей из Иерусалима, у которых уже были такого рода методики, и они нас обучали. Потом мы начали углублять патронаж и внутри патронажа начали выделять специализированные группы людей, не пытаясь оказывать медицинскую помощь, это было невозможно, это требует лицензирования, но оказывали социальную вспомогательную помощь, поддержку, например, людям, которые перенесли инсульт, им нужна была социальная адаптация к изменившимся условиям жизни, не медицинская реабилитация, это само собой, но это не мы делали, это назначали врачи делать, а мы адаптировали к пребыванию дома, учили людей садиться, вставать, принимать пищу, находились рядом с ними с это время. Были люди, которые переносили травмы. Наиболее частая травма – шейки бедра. Значит, этих людей тоже нужно было адаптировать к изменившимся условиям жизни. Эти программы продолжаются и сейчас у нас внутри патронажа по уходу на дому. Помимо этого, значительное количество людей с нарушениями ментальными. Все, что связано с ментальными нарушениями, психозами, это не наши проблемы, мы здесь помочь не можем, но выделились люди круга болезни Альцгеймера, у которых начинаются амнестически нарушения. И с помощью опять-таки специалистов из Иерусалима мы начали создавать такого рода группы поддержки этих людей, которыми мы занимаемся, пытаемся улучшить качество их жизни и, самое главное, взаимодействуем с их родственниками и учим их тоже, как действовать с этими людьми. Это тоже продолжается. Я не коснулся общинных программ. Темы, что я Вам рассказывал, это социальные программы, программы социальной поддержки. Естественно, были и общинные программы. В общинных программах вначале у нас был дневной центр, потом мы от него отказались, поскольку дневной центр требовал доставки больных людей, которые самостоятельно не могли передвигаться на значительные расстояния, у нас были машины, которыми мы доставляли. И мы доставляли до тех пор, пока по Москве это стало практически невозможно. Привезти человека к нам, где в один конец полтора часа или больше, и люди уставали. Вначале был дневной центр, у нас было 14 таких групп дневного центра по 12 человек каждая, которых мы привозили, они сменяли друг друга. На основе этих групп, в конце концов, были созданы группы такой взаимопомощи психологической поддержки. Это было преодоление одиночества, люди подружились. Мы с ними проводили занятия по иудаике, по сути дела, это цвет московской интеллигенции во многом, и неизвестно, кто кому больше дал, мы им или они нам. Они сами рассказывали о своей жизни, формировали свои запросы. Параллельно с этими группами дневного центра были созданы так называемые теплые дома: это те люди, которые не могли приехать сюда, находилась хозяйка, которая готова была принимать их у себя людей, которые жили не очень далеко, и дальше мы помогали сформировать, вначале они собирались раз в две недели, потом раз в месяц, сформировать такие, скажем, мы много им помогали им фруктами, овощами, приезжали наши лекторы туда. Но потом оказалось, что это не надо, в этих группах оказались чрезвычайно интересные люди – поэты, писатели, музыканты, люди, просто глубоко знающие и любящие литературу, историю, и у каждой такой группы было свое лицо. Они были достаточно долго, до тех пор, пока они состарились и не смогли вести эти программы, хозяйки этих теплых домов. Одна из хозяек этих теплых домов с помощью своей подруги вела такой теплый дом до своего столетия. Но это все сейчас, к сожалению, в прошлом. По многим причинам, прежде всего потому, что состарились жертвы нацизма, они уже многие не в состоянии доезжать на такие общинные программы, не в состоянии у себя это принимать, то есть эта эпоха завершилась. У нас сейчас остались клубные программы, вернее, оставались до эпохи ковида. Сейчас это опасно, а до этого были клубные программы. Это были шаббатные (субботние, суббота – иврит – Шаббат – Е.Н.-Ш.) группы, еженедельно встречала группа людей Шаббат, она с нами уже больше четверти века, эта группа. Когда я пришел, она была, и эти люди продолжают ходить, слава богу, вместе со мной взрослеют, стареют, я их всех, естественно, знаю. У нас есть музыкальный салон, который ведет выпускник консерватории Михаил Червинский. Есть художественный салон, где выросло уже несколько самодеятельных художников почти до профессионального уровня, ведет Илья Осин, тоже профессиональный художник, доцент, специалист. У нас есть различные встречи с историками, интересными людьми. Долгое время при нашей организации было создано и работало объединение «Складчина», в которое входило около 25 литераторов евреев. Мы в течение практически 13 лет издавали самодеятельный альманах, который входил раз в полгода. Издавали не за счет средств организации, а целиком за счет волонтерского труда членов этого альманаха и собственных средств, которые сдавали литераторы, которые участвовали в этом альманахе. Двадцать один выпуск у нас этого альманаха. Но потом, во многом это было связано с тем, что ушли из жизни, наши старшие товарищи, которые участвовали в этом альманахе, и это было не просто литературное объединение, по сути дела, мы стали друзьями в жизни, мы вместе собирались, обсуждали, говорили, читали и просто проводили вместе время. Со временем это, к сожалению, ушло.
В настоящее время основной программой у нас осталось патронаж, уход на дому, мы углубляем и увеличиваем помощь, стареют наши клиенты, и они нуждаются в большем количестве часов обслуживания. У нас сейчас очень большое число клиентов, которым мы оказываем практически круглосуточную помощь, поддержку с проживанием. Если бы этого не было, они были бы вынуждены уйти в дома престарелых. Мое убеждение и мнение всех сотрудников нашей организации, что желательно, чтобы человек уходил из жизни из своего дома, где ему все знакомо, где все под рукой. И если он сам не хочет куда-то уйти, мы должны создать все условия, чтобы он был у себя дома. Здесь масса проблем, связанных с подбором персонала, москвичи на эту тяжелую работу идти не хотят. Длительное время у нас работали такими помощницами по уходу, патронажными помощницами, женщины из депрессивных регионов Поволжья, мы организовали вахтовый метод обслуживания. Они приезжали сюда на один-три месяца, потом приезжала сменщица, они уезжали. Таким образом мы во многом работаем и сейчас. Но со временем это все трансформируется, в том числе стало сложнее находить такого рода помощниц. Сейчас у нас много помощниц русскоязычных, которые не очень хорошо знакомы с русской культурой и русским языком. Это национальные меньшинства, не только Российской Федерации – калмычки, киргизки и другие, те, у кого есть российское гражданство и которые имеют право работать. Мы столкнулись с тем, что разная ментальность, необходимо совмещать представления об уходе, о составе пищи и как она должна быть приготовлена, необходимо обучать людей и этому. Все время это трансформируется, меняется. Естественно, у нас уже сменилось за время мое много людей, которые работали кураторами патронажных сестер, я один из последних могикан, все те, с кем я начинал работать, они уже ушли на пенсию. Пришли новые, молодые, по сути, по возрасту мои дети и мои внуки уже. Семья сохраняется, но трансформируется. <…>
Е.Н.-Ш.: В Вашей организации, как мне рассказывали, была программа – что-то типа помощи в организации досуга для людей с ограниченной мобильностью. Она существует?
А.К.: Это у нас есть программа, инициированная Российским еврейским конгрессом и Женской лигой, они инициировали, собрали на это средства и доверили нашей организации проведение такой программы. Программа называется «Компаньон». Она как раз для людей, которые хотели бы еще активно участвовать в какой-то культурной жизни, сопровождать в театр, на прогулку, кого-то, может, на кладбище, в конце концов. Эта программа существует, просто сейчас в связи с ковидом она свернута. И мы попросили разрешение у российского еврейского конгресса, чтобы те средства, которые они на нее дали, и эта программа как раз была инициирована по нашему предложению для тех людей, которые не вошли в категорию жертв нацизма, которые родились уже после войны, но тоже у них есть болезни, многие из них уже инвалидизированы. Жертвы нацизма к этому времени уже практически те, кому нужна помощь дома, а это категория несколько иная. <…>
Но у нас есть еще и программа, мы вошли в число организаций, мы этого долго добивались, которые работают по 442 федеральному закону78. Этот федеральный закон предусматривает, что оказывать социальную помощь за счет бюджета, федерального либо регионального, могут не только государственные бюджетные учреждения типа центра социального обслуживания, а и некоммерческие и даже коммерческие организации, если они удовлетворяют определенным требованиям. И в конце 2017 года нас приняли в этот реестр. И начиная с 2018 года, мы за средства московского правительства можем оказывать помощь, при этом наша организация, учитывая нашу специфику, она была отнесена к тем организациям, которым доверили долговременную помощь по долговременному уходу как раз за тяжелыми клиентами. И к нам в организацию, с учетом тех средств, которые нам выделяют, могут обращаться люди любой национальности, проживающие в Москве, для того, чтобы стать к нам на учет и чтобы мы начали оказывать вот такого рода помощь на дому и не только евреям, членам их семей и не только тем, на которые нам доставляет деньги Джойнт. У нас сейчас на этой программе 41 человек, среди которых примерно половина евреев, но программа продолжается, она не расширяется, она затратная программа, программа не дешевая, средний уход за таким человеком на дому это где-то 500 долларов в месяц, если так переводить, около 6 тысяч долларов в год. Тем не менее, она конкурирует с домами престарелых, а так как сейчас эпоха ковидная, она реально спасает жизни людей, потому что в домах опасно находиться. Многие из них, Вы знаете, что произошло на Западе, где не были предусмотрены такого рода меры, была массовая летальность в Италии, в США и в других странах. И у нас расформировывали, были примеры, когда просто разбирали по домам не детей, а стариков, чтобы они продолжали жить. Эта программа у нас есть, сегодня работает. <…>
Е.Н.-Ш.: Зарубежные фонды Вас больше не финансируют?
А.К.: Нет, Израиль и США никак не финансируют, Израиль не имеет отношения к нашему финансированию вообще, это распространенное заблуждение. Не финансируют ни США, ни Израиль, а финансируют еврейские общины, которые передают средства Джойнту и Клеймс Конференс, это средства правительства Федеративной республики Германии, это те средства, которые истребованы, на которые в досудебном порядке согласилось правительство Федеративной республики Германии компенсировать материальные и моральные издержки еврейского населения. И они компенсируют двумя способами: тем, кто признан жертвами нацизма, выплачивают определенную материальную помощь, и деньги американских еврейских общин, которые предназначены для жертв нацизма. Но это Джойнт, это не деньги Соединенных Штатов Америки.
Это деньги благотворительных еврейских организаций, крупнейшей из которых является Джойнт, которая аккумулирует средства. Эти средства сейчас значительно уменьшены, и их все больше и больше замещают средства Российского еврейского конгресса. Российский еврейский конгресс во главе с Юрием Исааковичем Каннером принимает все большее и большее и все более значимое участие в жизнедеятельности еврейских общин. Наша организация, может быть, меньше, хотя мы сотрудничаем с Российским еврейским конгрессом, но не потому, что Российский еврейский конгресс нам не очень помогает. Помогает, но мы сознательно воздерживаемся от того, чтобы принимать средства от Российского еврейского конгресса, чтобы эти средства были направлены в другие еврейские организации, периферийные, которые оказались лишены поддержки <…>, там очень мало осталось жертв нацизма евреев, а организация продолжает жить. И нам бы хотелось, я член совета региональной (организации – прим. ред.), это другая часть моей жизни, помимо того, что я директор, у нас же есть межрегиональная ассоциация Идуд Хасадим, и эта межрегиональная ассоциация объединяла раньше 51 организацию, сейчас осталось меньше, но они есть, и мы постоянно общаемся друг с другом, стремимся друг друга поддерживать, ищем возможности получения грантовой помощи и так далее. И небольшие Хэседы (т. е. отделения благотворительной организации «Хэсед» – Е. Н.-Ш.), которые остались в областных городах, они очень активны в поисках такого рода поддержки. Есть сейчас и президентские гранты, гранты правительства различных регионов и частные фонды, например, фонд Тимченко, еще некоторые фонды, объявляются такие конкурсы по грантам. Наша организация принимает в этом участие и часто выигрывает такого рода гранты, так же. Как мы в свое время выиграли президентский грант. Сейчас мы тоже хотим получить президентский грант для помощи не жертвам нацизма, поскольку средств для оказания помощи недостаточно. Люди становятся старше, им такого рода помощь нужна, а средства, которые может собрать Джойнт, даже с помощью РЕК (Российский еврейский конгресс), они недостаточны. И по-прежнему нашей основной заботой, основным, на что мы обращаем внимание, остается уход на дому. Мы понимаем, что эта программа была, есть и будет основной социальной программой, потому что до тех пор, пока человек может самостоятельно передвигаться, пока он более активен, ему выжить легче. Остальные программы остаются, но, тем не менее, это так.
Е.Н.-Ш.: Если средства нужно искать, с одной стороны, и определенные сложности с подбором персонала – с другой, Вы пробовали привлекать волонтеров, добровольцев?
А.К.: Мы не просто пробовали, у нас есть волонтерская группа, поручения выполняет, но вся проблема в том, что у организации, у которой основная работа – это уход на дому, здесь нужны постоянно работающие люди. Волонтер не может оказать такую помощь. Он может привести продукты один раз или два, он не может систематически это делать. У нас создана такая группа, у нас есть бригадир волонтеров сейчас, у нас создана группа, и они оказывают такую помощь, и это замечательно, что они могут оказать, и мы планировали создать телефонную линию «Друг», деятельность которой будут целиком обеспечивать волонтеры, и начали уже ее подбирать, чтобы это несколько телефонных линий, постоянно действующих, куда сможет обратиться за поддержкой и решением своих вопросов любой член еврейской общины за социальной помощью, юридической. Можно искать волонтеров и среди юристов, врачей. В каком плане волонтеров? Мы можем рекомендовать обратиться к тому или иному человеку. Но жизнь изменилась сейчас, и изменился порядок оказания помощи, и оптимизация московского здравоохранения привела не только к тому, что это все больше и больше профессионализируется, и необходимо выполнить целый ряд бюрократических процедур, чтобы обратиться к тому человеку, к кому мы рекомендовали, но она еще и коммерциализируется. На самом деле, это достаточно серьезная проблема, на которую мы полноценного ответа пока не нашли, потому что найти врача, который может что-то посоветовать, можно, но нужен не просто совет, а зачастую нужна конкретная профессиональная помощь, за которую человек отвечает, для этого он должен иметь привязку к какому-то медицинскому учреждению и соответствующим образом взять на себя такую ответственность, если это касается врачей.
Е.Н.-Ш.: У вас сохранилась программа помощи родителям с тяжелобольными детьми?
А.К.: Нет, мы ее передали в организацию «Шаарей Цедек», (иврит – врата милосердия – Е.Н.-Ш.), это организация, которая принадлежит общине Марьиной Рощи. Передали потому, что они выделили дополнительные средства доноров из своей общины. Одно время мы финансировали ее самостоятельно, потом софинансировали с Джойнтом, потом у нас средства на это закончились, и мы приняли решение, что те средства, которые есть у Джойнта, чтобы они слились с Федерацией еврейских общин России.
<…> Я не сказал, что мы не только жителям Москвы оказываем помощь, но и жителям Московской области. Это все тоже есть у «Хама» (еврейская благотворительная культурно-просветительская организация – Е. Н.-Ш.), есть еще свой детский садик, и школа была своя, различные детские программы. У них сохранился центр для ежедневного посещения пожилыми людьми на Бутырской улице, недалеко от нас, он еще пока сохранился.
<…>
Я думаю, сейчас во всем мире на это будут обращать внимание. В домах престарелых в условиях появившейся инфекции, я не думаю, что это последняя такая инфекция, будет еще что-то.
Е.Н.-Ш.: Что-то всегда будет.
А.К.: Придется менять подходы. Мир стремился к тому, чтобы собрать этих людей воедино, а у меня такое впечатление, что мир становится все более индивидуализированным в этом плане, и что собирать людей, конечно же, нужно, но во многом это будет онлайн. Не сиденье по кухням, не в домах и церквях, а онлайн-встречи. Поиск единомышленников, поиск поддержки, общения, а конкретная физическая помощь – это все будет меняться. Все же меняется. Робототехника недаром же приходит.
Это все идет параллельно. Увеличение количества людей на земле – понятно, что будет увеличиваться, чем больше будет плотность населения, тем больше возрастает опасность самых разных инфекционных заболеваний. Значит, нужно каким-то образом сочетать разобщенность и комфорт, возможность общения. Так что мы стоим, мы, может быть, нет, но следующее поколение стоит перед серьезными изменениями в жизни, подходах и так далее. Но пока да, я думаю. Наша организация будет жить.
Е.Н.-Ш.: Спасибо Вам. Желаю Вам крепкого здоровья, чтобы Вы и ваша организация преуспевали в такой благородной деятельности, чтобы у вас все состоялось.
Примечания:
1 См., например, Втор. 10: 17-18; Иса. 58: 6-7 и др.
2 Шолем, Г. (2004) Основные течения в еврейской мистике. М., Иерусалим: Мосты культуры, Гешарим.
3 Mayer, E. (2001) The Production of Philanthropy: A Case Study of the Imagery and Methodology of Jewish Fundraising. New York: Center for the Study of Philanthropy.
4 Kosmin, B., Ritterband, P. (1991) Contemporary Jewish Philanthropy in America. Maryland: Rowman and Littlefield Publishers.
5 «Рука помощи» – именно так переводится с иврита название организации. Более подробно о ней см. на сайте (http://ruka-pomoschi-fond.ru/).
6 Его посты и стихи можно читать в Фейсбуке (https://www.facebook.com/aleksandr.kirnos.9).
7 Клеймс Конференс – Международная благотворительная организация, оказывающая поддержку евреям, пострадавшим в Холокосте, а также содействующая возрождению еврейских общин Центральной и восточной Европы (о деятельности этой организации см.: http://ru.claimscon.org)
8 Федеральный закон от 28.12.2013 г. № 442-ФЗ «Об основах социального обслуживания граждан в Российской Федерации». См. текст документа (http://static.kremlin.ru/media/acts/files/0001201312300060.pdf).
Библиография
Шолем, Г. (2004) Основные течения в еврейской мистике. М., Иерусалим: Мосты культуры, Гешарим.
Kosmin, B., Ritterband, P. (1991) Contemporary Jewish Philanthropy in America. Maryland: Rowman and Littlefield Publishers.
Mayer, E. (2001) The Production of Philanthropy: A Case Study of the Imagery and Methodology of Jewish Fundraising. New York: Center for the Study of Philanthropy.
References
Scholem, G. (2004) Osnovnye techenija v evrejskoj mistike [Main trends in Jewish mysticism]. Moscow, Jerusalem: Bridges of Culture, Gesharim.
Kosmin, B., Ritterband, P. (1991) Contemporary Jewish Philanthropy in America. Maryland: Rowman and Littlefield Publishers.
Mayer, E. (2001) The Production of Philanthropy: A Case Study of the Imagery and Methodology of Jewish Fundraising. New York: Center for the Study of Philanthropy.