© 2020 Валентина Ивановна ХАРИТОНОВА, Юлия Рафаэлевна БУЛДАКОВА
МАиБ 2020 – № 1 (19)
DOI: http://doi.org/10.33876/2224-9680/2020-1-19/14
Ссылка при цитировании:
Харитонова В.И., Булдакова Ю.Р. (2020) «Вирус новый, это – важно» (Мы в ситуации пандемии и (само)изоляции). Медицинская антропология и биоэтика, 1(19).
Валентина Харитонова беседует с Юлией Булдаковой
Валентина Ивановна Харитонова –
доктор исторических наук,
главный научный сотрудник,
зав. центром медицинской антропологии
Института этнологии и антропологии
им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН
(Москва)
https://orcid.org/0000-0003-2280-8185
E-mail: medanthro@mail.ru
Ключевые слова: COVID-19, эпидемия, пандемия, (само)изоляция, здравоохранение, оптимизация, госпитализация, ВОЗ
Аннотация: Авторы рассматривают сложности, возникшие в результате распространения вирусной инфекции COVID-19, ситуацию эпидемии и объявленной ВОЗ пандемии, обсуждая происходящее в Москве и Московском регионе. В тексте акцентируются проблемы здоровья вынужденного (само)изолироваться пожилого населения, беременных женщин, детей и иных категорий граждан. Обращается внимание на трудности, возникшие в столичном здравоохранении в связи с необходимостью многочисленных госпитализаций; из-за малочисленности медицинского персонала и использования специалистов иного профиля для работы в ковидных отделениях – «красной зоне»; в результате перепрофилирования больниц или некоторых отделений в различных больницах. Рассматривается волнующая многих необходимость ношения масок и перчаток в связи с особенностями распространения нового вируса. Авторы затрагивают также вопрос о том, чем грозит вынужденное заточение изолированным людям, особенно пожилым, иные проблемы, которые придется решать после окончания пандемии, и многое другое.
*Публикуется в соответствии с планом научно-исследовательских работ Института этнологии и антропологии РАН
В.Х.: Уважаемая Юлия Рафаэлевна, я с Вами сегодня хочу поговорить – как с врачом и членом российской Ассоциации медицинских антропологов, – естественно, на тему коронавируса COVID-19. Но, мне кажется, обсуждать сейчас многие вопросы, по которым идут споры «двух лагерей» в СМИ, на ТВ, в соцсетях, почти бесполезно. Я предлагаю нам сосредоточиться именно на том, что происходит у нас сейчас и что, как можно предположить, будет «после». После того, как закончится наша странная (само)изоляция, которую не хотят называть карантином в силу определенных обстоятельств. Давайте попробуем обсудить – в связи с распространением вируса: что происходит у нас? что будет дальше? и что делать, чтобы избежать самых негативных последствий?
Юлия Рафаэлевна Булдакова –
кандидат медицинских наук,
доцент кафедры внутренних болезней
стоматологического факультета
Московского государственного
медико-стоматологического университета
им. А.И. Евдокимова (МГМСУ)
(Москва)
https://orcid.org/0000-0002-6581-3323
E-mail: juliafamily@yandex.ru
Ю.Б.: Да, давайте попробуем поговорить о вирусе. Вирус новый, это – важно. Его воздействие на организм человека мы изучаем, столкнувшись с ним лоб в лоб. В каждой стране медикам тоже приходится до всего доходить своим умом и все делать впервые. Опыт опередивших нас по распространению коронавируса стран накатывал на нас незнакомыми волнами информации. Сначала он убедительно показал, что инфекция в большей степени опасна для пожилых людей и вообще для всех, у кого есть серьезные сопутствующие заболевания, которые на фоне тяжелой вирусной интоксикации быстро декомпенсируются, что и приводит к фатальным последствиям. Через каких-то две-три недели бесспорным стал тот факт, что вирус распространен во всех категориях населения, просто в начале эпидемии этот факт еще не был установлен, так как в начале распространения заболевания медики не имели эффективных тест-систем. С ростом количества проведенных тестов сложилось понимание того, что разносчиками инфекции являются преимущественно люди молодого и среднего возраста, у которых в массе своей инфекция протекает бессимптомно. То, что люди активного возраста тоже могут болеть тяжело, в большей степени проявилось тогда, когда послушные пожилые граждане, боясь фатального исхода, стали соблюдать самоизоляцию, а свободолюбивая и деятельная молодежь начала занимать койки в стационарах. То есть медийный клич «давайте защитим наших пожилых родственников от коронавируса» в отношении пожилых сработал, а более молодое население оказалось недостаточно защищено.
В.Х.: Да, теперь это уже очевидно. Но почему все же столь активно начали заболевать молодые?
Ю.Б.: Всплеск заболеваний в Москве, кратно превышающий заболеваемость в других регионах, тесно связан, в том числе, с возвращением из-за рубежа через Москву большого количества россиян, преимущественно молодого и среднего возраста, не готовых к самоограничениям в общении и перемещениях. Игнорирование информации о бессимптомных зараженных людях как источниках болезни для окружающих какое-то время было настоящей проблемой. Люди рвались из изоляции к себе домой, в свои коллективы. Так вирус пришел в семьи, так появились больные дети, так появились целые инфицированные комьюнити по месту работы.
В.Х.: А почему при этом у нас массово начали болеть медицинские работники, врачи?
Ю.Б.: Нельзя не сказать, что среди молодых и зрелых инфицированных людей очень быстро оказалось много медиков, которые в короткие сроки получили очень высокую вирусную нагрузку, работая поначалу без должной экипировки, а перемещения медиков с работы и на работу в общественном транспорте домой и из дома тоже способствовало распространению инфекции. Это сейчас медиков стараются поселить при госпиталях и изолировать, как раньше говорили, «на казарменное положение».
В.Х.: Очевидно, наше здравоохранение не было готово к тому, чтобы отражать эпидемическую нагрузку столь высокой степени. Впрочем, чего было ждать после его «оптимизации». Но все же, не кажется ли Вам, что распространение инфекции пошло как-то слишком быстро и широко? Каковы пути передачи вируса, если он так мощно распространяется?
Ю.Б.: По мере накопления знаний и опыта несколько сместились акценты во взгляде на пути передачи инфекции. Стало известно, что вирус достаточно устойчив во внешней среде, несколько часов сохраняется на поверхностях в транспорте, в лифте, где угодно. Так, вирусы людей, отказавшихся от режима самоизоляции или не имевших такой возможности в силу служебных обязанностей, например, изменили в итоге основной путь передачи с воздушно-капельного на контактно-бытовой, при котором заражение происходит через кожу и слизистые оболочки, в первую очередь, при касании лица «грязными» руками. Среди больных появились люди, заразившиеся коронавирусом в своем доме, в своем микрорайоне, в соседнем магазине. Эпидемия перестала быть завозной, она «натурализовалась».
В.Х.: Хорошо. Я понимаю, что мы должны максимально изолироваться друг от друга, но полной изоляции все равно достичь нереально – у нас не китайская ментальность и степень послушания. Мы идем другим, половинчатым, путем: мы сейчас давим на самое законопослушное пожилое народонаселение. Эти люди – при явном желании им помочь и не заразить их, как наиболее слабых, имеющих сопутствующие заболевания и т.д. – странным образом оказались в ловушке: они сидят и не могут выйти из дома, а в дом при этом приходят дети и внуки, родственники, ведь далеко не у всех есть возможность обеспечить пожилым полную изоляцию. Поэтому получается, что заразить их теоретически все равно можно. А из-за того, что их (само)изолировали, пожилые люди оказываются обездвиженными, запертыми в пространстве маленьких квартир.
Ю.Б.: Вопрос о неминуемых ограничениях активности и подвижности пределами квартиры действительно актуален, это, конечно, нежелательное явление в обычной жизни. В период эпидемии приходится сопоставлять риски получения осложнений от хронических заболеваний в условиях гиподинамии и риски жизнеугрожающего течения коронавирусной инфекции. Давайте пока договоримся, что мы говорим о городских жителях, а не о тех, кто уехал в теплые загородные домики. Что делать горожанам? Да и все другие ограничены уже в передвижении и иногда достаточно странно – как теперь нередко можно услышать: с собачками можно гулять, так почему с детьми нельзя?
В.Х.: Вот именно. А старикам-то получается и с собачками нельзя… Что не так с этой эпидемией, точнее, с регулируемыми предписаниями?
Ю.Б.: Мы уже говорилось, мы сейчас в такой фазе эпидемии, что в кажущемся безопасным своем микрорайоне абсолютно реально можно встретить инфицированного человека и заболеть или превратиться в бессимптомный источник инфекции для своих близких. Как подсчитали эпидемиологи, такой носитель вируса, всего лишь кашлянув в лифте, в среднем может «наградить» коронавирусом от двух-трех человек до нескольких десятков в зависимости от круга общения. Кто-то из этих «награжденных» людей может такого не пережить, а вирус пойдет распространяться дальше в той же динамике.
Медики, они наиболее подвержены инфицированию, будут выполнять сложные процедуры, применять новые лекарства, которые практически все сейчас применяются «of lable», подключать к аппарату искусственного дыхания… Кстати, средний срок искусственной вентиляции легких у больных с тяжелой коронавирусной инфекцией колеблется от 5–6 до 25 суток, а в это время поступают все новые и новые пациенты, тоже в тяжелом состоянии. В отделениях складывается сложная, почти фронтовая обстановка с необходимостью сортировки пациентов на тех, кому надо помочь в первую очередь, а кому – во вторую… Неприятная ситуация, даже если думать о ней абстрактно, не имея в виду ковидную-незавидную судьбу кого-то из близких. При этом каждый новый пациент – ничего с этим не поделаешь – это увеличение вирусной нагрузки на медиков. Так что, суммируя сказанное, я думаю, что, ограничивая собственную активность сейчас, человек делает это не только для собственной безопасности, но и для безопасности тех людей, которых он любит, и для тех, кого он даже не знает, но которых при этом он может уберечь от болезни и смерти.
В.Х.: Я всё это понимаю, Юлия Рафаэлевна, но хочу вернуться к изначальному нашему вопросу, о пожилых…
Сегодня, например, я увидела вот такое сообщение со ссылкой на «Интерфакс»:
«Выход на прогулку в парк или на природу станет первым шагом, который предпримет каждый четвертый россиянин (23%) после того, как в РФ будет завершен режим самоизоляции, свидетельствуют данные опроса Исследовательского центра портала Superjob.ru, поступившие во вторник в “Интерфакс”» (Россияне рассказали… 2020)
В этом опросе участвовали преимущественно молодые люди. Они, конечно же, устали быть в изоляции. Но у меня к Вам вопрос по поводу старшего поколения. Я прошу Вас – как врача в первую очередь – прокомментировать ситуацию с тем, что изначально у нас изоляция была предписана людям старше 65-ти. Не знаю, как Вас, а меня эта забота озадачила. Очевидно, что это люди, отягощенные массой самых разных заболеваний. Идиоту понятно, что им необходим свежий воздух и активное движение (по их возможностям). Понятно, что они не ходят в спортклубы, а в малогабаритках не подвигаешься: им надо гулять вокруг дома, иначе все их болячки начнут резко прогрессировать (поправьте меня, если это не так). Конечно, кого-то из них перевезли на дачи – но не у всех же есть там утепленное жилище – большинство стариков имеет только летние домики, куда пока не переедешь… И вот вопрос – чего нам ждать: что будет с такими людьми к тому моменту, когда их – в заботе о них – перестанут наконец (само)изолировать? Конечно, хорошо бы было еще и понять, когда этот момент случится.
Кстати, из материалов СМИ: «Врачи периодически поднимают тему важности прогулок для пожилых людей. Говорят о том, что без движения на свежем воздухе сердечно-сосудистые заболевания могут усугубиться, без кислорода обостряются хронические болезни. За месяц без прогулок старики могут ослабеть настолько, что уже не смогут ходить после эпидемии. У многих кислородное голодание уже спровоцировало тяжелые заболевания»… «…Наша семья уже неделю покупает продукты для двух стариков – соседей по подъезду. У дедушки – недавно перенесенный инфаркт, ему поставили стент, но он держался, за ним ухаживала его жена. Через 3 недели домашнего карантина у его супруги начались нестерпимые головные боли, она стала падать, терять равновесие. Поехали делать исследования – в головном мозге новообразование. Чтобы его лечить, нужны поездки, деньги и госпитализация в профильной клинике. А плановые госпитализации сейчас запрещены. Состояние пожилой женщины ухудшается с каждым днём. У ее супруга от переживаний снова заболело сердце, но в больницу его не кладут. Говорят, надо принимать выписанные лекарства и ждать…» (Мишина 2020)
Простите за эту пару длинно цитированных примеров, но такими сообщениями наполнены СМИ и интернет…
Ю.Б.: Вы спросили о тех, кто находится в коронавирусном «заточении», и о том, что грозит им. Интересно, что сейчас анализ обращений пациентов позволяет сделать вывод, что снижение физических нагрузок (производственных, бытовых, спортивных и т.д.) в сочетании с домашним режимом и увеличением продолжительности сна привели к значительному снижению потока пациентов с сердечно-сосудистыми заболеваниями. Но это снижение, конечно, таит в себе определенную отсроченную опасность. Безусловно, гиподинамия и относительная гипоксия приводит к дезадаптации к нагрузкам и создают возможность тромбоэмболических событий, особенно у людей с предрасположенностью к сгущению крови и повышенному тромбообразованию.
К тому же сейчас весна, и редкий горожанин, владеющий шестью сотками земли, не планирует сельскохозяйственные трудовые подвиги в мае. Вот этого периода и стоит серьезно опасаться. Любой студент уже с младших курсов медицинского университета знает, что приступ стенокардии возникает, когда при интенсивной физической нагрузке имеющийся уровень кровоснабжения становится недостаточным для компенсации затрат кислорода мышечной тканью сердца. А дачники – народ терпеливый и трудолюбивый, чуть переведут дух и возвращаются к работе, игнорируя одышку и боль. А если недостаток физических сил кто-то еще пытается пополнить за счет рюмочки и традиционной для майских праздников тяжелой пищи, то тут и до гипертонического криза, и до нарушения ритма сердца, и до инфаркта с инсультом рукой подать. А это как раз в то время, когда пригородная и без того хлипкая медицина все ресурсы бросила на борьбу с инфекцией и с трудом справляется с рутинной помощью родным сельчанам, куда уж ей будет справиться с нашествием нездоровых дачников…
Опасность несвоевременной или вовсе опоздавшей помощи в такой ситуации – реальная перспектива плохого конца истории. Кроме того, массовая эвакуация семей в сельскую местность и на дачу смещает в те же края и риск заразиться коронавирусной инфекцией. Кажущаяся эпидемическая безопасность толкает давно не видевшихся обитателей «Метеоров» и «Рассветов» в объятия друг к другу, приводит их на одни и те же рыночные пятачки и в небольшие загородные магазинчики, ну и в результате риск заболевания многократно увеличивается там, где медицинская помощь не так доступна, как в Москве, а единственная машина скорой помощи выезжает по вызову и на приступ стенокардии и для госпитализации коронавирусного больного…
В.Х.: С экстренной медицинской помощью дачникам – всё понятно, как и с их трудовыми подвигами. Однако они до того, как переехать на дачу, оказались лишенными в большинстве своем помощи врачей, поскольку сейчас все силы брошены на борьбу с эпидемией, которая стала уже пандемией. А именно среди них – масса хроников, как говорят, «с букетом» заболеваний, но помощь-то им практически не оказывается сейчас?
Ю.Б.: Вы очень правильно подняли тему фактического приостановления плановой медицинской помощи при хронических заболеваниях. Что тут можно сказать, когда для многих вопрос стоит очень остро? Кто-то с трудом сдал анализы и прошел обследование, да еще истратил на это большие деньги, а операцию отменили. У кого-то сроки операции опасно откладывать из-за возможности прогрессирования жизнеугрожающего заболевания. Кто-то никак не может связаться с врачом и получить льготное дорогостоящее лечение. Все это, конечно, не добавляет людям оптимизма, тем более, все понимают, что, даже при снижении нагрузки на медиков, ситуация нормализуется далеко не сразу, а впереди лето, и сроки могут сдвинуться на неопределенное время.
Еще больше волнений у людей, которых сейчас эпидемия выбросила за борт в середине лечения. Например, сейчас при перепрофилировании стационаров в коронавирусные центры неоправданно рано домой выписывают только что прооперированных пациентов, нуждающихся в активном наблюдении и перевязках, сворачивают реабилитацию после острых состояний, отправляя пациентов домой иногда в неприспособленные условия, где они не смогут справляться со своими проблемами самостоятельно. А сколько волнений сейчас у беременных женщин? Как наблюдаться, куда ехать рожать, если многие роддома тоже перепрофилированы?
Безусловно, как всегда в кризисной ситуации, многие проблемы решить сразу не удается, и, решая одни проблемы, мы сами создаем другие. Но все же нельзя не сказать о том, что любой пациент стационара, даже если он в целом здоров и пришел всего лишь удалить восьмерку или вросший ноготь, это все равно пациент в стрессе, а, значит, он становится более уязвимым для инфекционных осложнений. Что же говорить о тяжелых пациентах! Обычно мы, врачи, всегда уделяем внимание профилактике внутрибольничной бактериальной инфекции, но контагиозность бактерий куда ниже контагиозности вирусов.
В.Х.: Надо полагать, что поступающие в клиники пациенты могут еще и дополнительно что-то получить в силу ослабленности организма? А как же пациенты, страдающие заболеваниями, сопровождающимися вторичным иммунодефицитом?
Ю.Б.: Количество таких пациентов растет с каждым годом. Это и диабетики, и астматики, и больные с системными заболеваниями соединительной ткани, и, конечно, онкобольные. Две недели назад в отделении радиологии онкологического центра имени Блохина заболел доктор. С ним в контакте, конечно, были его коллеги, но он общался и с шестью пациентами, получающими и лучевую терапию, и цитостатическую терапию; кто-то из них уже был прооперирован, кто-то готовился к операции. Все они были госпитализированы под наблюдение врачей. Я не знаю, как сейчас складывается их судьба, но их риски заразиться были крайне высоки. Отделение было закрыто, часть пациентов были перенаправлены в другие отделения. А доктор заразилась там же от неустановленного пациента и дала множество контактов среди коллег.
В.Х.: Так как же принимать решение пациенту, нуждающемуся в помощи? Обращаться за ней к врачу или… остаться дома и начать лечиться самостоятельно – по советам и с интернетом?
Ю.Б.: Взвешивать риски самостоятельно, быть в контакте со своим лечащим врачом по электронной почте, консультироваться в каждом конкретном случае, прибегая к телемедицине. Единого рецепта здесь нет и быть не может.
В.Х.: Я думаю, что Вы мало в это верите. У нас и без того в контактах с врачами и качеством обслуживания существовало множество проблем, а уж в ситуации эпидемии их только добавилось. Может быть, тут власти что-то не так делают, не те решения принимают?
Ю.Б.: Власти были вынуждены сделать все возможное для «размазывания» эпидемии тонким слоем на те ресурсы, которые хоть как-то можно было задействовать. Только так можно было добиться замедления темпа роста эпидемии и взять ситуацию под контроль. С медицинской точки зрения преследовалась еще одна цель – выжидание новой информации и опыта из стран, где с эпидемией удалось справиться, в первую очередь из Китая, чтобы воспользоваться чужим опытом лечения больных и не бросать деньги на ветер в ситуации, когда диаметрально противоположные концепции лечения появлялись то тут, то там чуть ли не каждый день. По всему видно, что власть поначалу не понимала сама, на какой период времени и какие именно необходимо вводить ограничения мобильности граждан, отсюда сначала «оплачиваемая нерабочая неделя» – чуда не случилось; потом две недели, а потом два инкубационных периода – до 30 апреля, и так далее.
В.Х.: Но сейчас уже очевидно, что это не спасает, эпидемия у нас продолжается, как и пандемия в целом, бушующая в разных странах мира. Мы понимаем, что власти пытаются не попасть в ситуацию полного коллапса здравоохранения из-за массового наплыва больных. И очевидно также, что эпидемия вскрыла болевые проблемы здравоохранения, не так ли?
Ю.Б.: Да, это так. Проблема стационаров подается сейчас в СМИ как дефицит масок, СИЗов и аппаратов ИВЛ. Это, конечно, правда, но проблема первого ряда – это острая нехватка коечного фонда, о которой твердили Улумбекова1 (Улумбекова 2014; Ворошилов, Улумбекова 2020) и Комаров2 (Игорь Комаров проверил… 2020), и которая особенно остро проявилась именно в инфекции. У нас в последние 30 лет не строили новых инфекционных больниц, и это в мегаполисе, ежедневно пополняющемся мигрантами. На периферии многие вообще забыли, что такое инфекционная больница. Странно, что ничего подобного нынешней истории не случилось с нами раньше.
В итоге пришлось перепрофилировать обычные неприспособленные для лечения контагиозных инфекций стационары, в которых из-за конструктивных особенностей зданий невозможно эффективно развести потоки больных с явными признаками инфекции и больных лишь с подозрением на нее. И те, и другие оказывались в одной палате и в одной многочасовой очереди на компьютерную томографию легких, обсеменяя друг друга, при этом «счастливчики» с установленным ковидом, не имеющие дыхательной недостаточности, не госпитализировались, а должны были бодро возвращаться в семью общественным транспортом. То есть строгость законов эпидемиологии компенсировалась опять же необязательностью (невозможностью!) их исполнения. А ведь кого-то в это время уже штрафовали за выход… на балкон…
В.Х.: Вот именно! С этим у нас всегда было просто, хотя, надо отдать должное властям: сейчас есть понимание того, что с людьми нельзя работать только с помощью кнута.
Но получается, что медики сами «распространяли инфекцию», отправляя «легких» больных по домам? И это результат только нехватки коечного фонда? Или работающего персонала тоже?
Ю.Б.: Да, другая горячая проблема – это отсутствие персонала. Массовые сокращения, выдаваемые за оптимизацию, вывели из профессии десятки тысяч медиков, а нищенские зарплаты и хамское отношение власти и общества к медикам отвратили выпускников от практической медицины, тем более от непосредственной клинической работы. И началось… Под ружье были поставлены все врачи, независимо от специальности: вплоть до стоматологов; началось массовое рекрутирование персонала в соседних и дальних регионах с обещанием баснословных заработков, но это, как говорится, уже совсем другая история. А «переквалификация» в «ковидолога» происходила почти молниеносно, благодаря быстро скроенным программам, доступным в карманном гаджете. Эта оперативность, конечно, была очень и очень важной, но внезапные перевоплощения таких разных специалистов в «ковидологов» удивительным образом породили шуточный слоган: «Не хочешь, чтобы тебя интубировал гинеколог? Сиди дома!»
В.Х.: Это катастрофа и для пациентов, и для самих медиков. Ведь проблема всегда обоюдоострая: если человек не знает, как работать в такой тяжелой ситуации, то он не только может нанести вред больному своим малограмотным лечением, но и себе любимому навредить?
Ю.Б.: Увы… уже через неделю-две персонал начал болеть, но, понимая, как это не вовремя, продолжал работать до упаду. Вынужденный героизм наших медиков – это боль всего медицинского сообщества, а список потерь все растет, хотя вроде сейчас костюмов «телепузиков» почти везде достаточно.
В.Х.: Очевидно, из всего этого надо делать определенные выводы. Но сделают ли их наши медицинские «отцы» – неведомо. Давайте попробуем сами определиться…
Ю.Б.: Анализируя ситуацию в разных стационарах, можно сделать несколько выводов. Первый – что хронически перерабатывающий персонал от усталости и дискомфортных условий работы (например, запотевшие очки, или, уж извините, императивные позывы немедленно посетить туалет) сам непреднамеренно нарушал порядок разоблачения из защитных костюмов. Второй – что острый дефицит кадров создал проблему вынужденной миграции персонала внутри стационара; это особенно актуально для не полностью перепрофилированных стационаров, где поддерживалась работа нековидных отделений. Произошло своеобразное стирание границ «красной» и «зеленой зоны» стационара. Помимо «красной зоны» вся остальная территория становилась «условно зеленой» или «розовой». Сотрудники, не являющиеся резидентами «красной зоны» и не имеющие «привилегии» в виде СИЗов: врачи-консультанты, лаборанты клинических лабораторий, разнообразный вспомогательный персонал – все они невольно инфицировались, болели находу и невольно же распространяли инфекцию дальше, в большинстве случаев, не имея возможности получить листок нетрудоспособности даже при положительных тестах на COVID-19. Так пациенты, поступившие по скорой, например, в кардиореанимацию с нарушением ритма сердца, или в хирургию с холециститом, выписывались из стационара уже инфицированными не только друг от друга, но и от персонала.
В.Х.: И что нам делать? Носить маски – но многие говорят и особенно пишут в социальных сетях о том, что это полная ерунда (в том числе пишут некоторые врачи), что маски либо ничего не дают, либо, наоборот, ухудшают ситуацию, затрудняя дыхание? А помимо этого, очевидно, что наши люди, плохо понимающие правила гигиены, носят маски странным образом: закрывая только рот или вообще держа их под подбородком; потом снимают и кладут в не самые чистые карманы, сумки, пакеты, а при необходимости – снова натягивают на нос; это же прямая дорога к распространению других инфекций?
Ю.Б.: Нет, маски носить необходимо. Как и перчатки. Сейчас уже есть данные исследований, показывающих, что распространение вируса от инфицированных людей может происходить на расстояние не полутора, а от полутора до четырех метров (и даже до восьми!), но и это – не все. Многие ученые обращают внимание на сохранение вируса на различных поверхностях: на пластике, на металле, на одежде, продуктах и т.д. На сохранение вируса на поверхностях в подъезде, в лифте, на остановке, в транспорте, в магазине, в спортзале, в банке. И что будет дальше, если грязными руками почесать нос или глаз. Масочно-перчаточный режим – вынужденная и не бесспорная мера, призванная не только физически ограничить возможность контакта с возбудителем, но и дисциплинировать людей, так сказать, memento virus.
В.Х.: Хорошо, с этим невозможно не согласиться, если ты в здравом уме. Но сидеть-то в четырех стенах, кажется, не только не полезно (даже в период эпидемии), ведь это наносим непоправимый вред не только физическому, но и психическому состоянию человека?
Ю.Б.: Да, конечно. Иная сторона домашнего заточения – психоэмоциональная нагрузка от вынужденного общения в семьях, особенно совместно проживающих в некомфортных условиях. Гиподинамия, скученность, материальные трудности, столкновение интересов и потребностей разных поколений семьи, приводит одних к депрессиям, других к истерикам и даже агрессии. Все это многократно возрастает, если в таких условиях появляется инфицированный родственник. В связи с этим я все время задаю себе вопрос: как одни и те же люди могут одновременно отрицать само наличие эпидемии новой инфекции и буквально третировать родных, потенциально опасных в плане «подхватывания» инфекции в силу их вида деятельности и свободного перемещения по городу, за то, что они подвергают всю семью опасности…
В.Х.: Нельзя не остановиться еще на одном аспекте той же проблемы. Еще одна категория людей, которым особенно нужен свежий воздух и движение – будущие мамы. Видела несколько эпизодов в новостях, когда таким женщинам предлагалось прекратить прогулку и удалиться в квартиру. И снова: хорошо, если беременных женщин (как и мам с малыми детьми) переместили на дачи (хотя там свои проблемы – если что-то неожиданное случиться, то как доехать до клиники?) Что делать им?
Ю.Б.: Я уже упоминала те трудности, с которыми сейчас сталкиваются беременные женщины. Если беременность протекает без патологии, то женщина вполне может ограничиться привлечением возможностей телемедицины и даже вотсапа, чтобы обсудить с врачом или акушеркой анализы, результаты скрининга, особенности поведения в разные сроки беременности. Можно, благодаря огромному количеству видео с тренингами для беременных, поддерживать и достаточную физическую активность, было бы на то желание женщины. Главное, чтобы она и ее домочадцы понимали значимость гармоничной физической активности для профилактики тромбоэмболических осложнений и слабости родовой деятельности. Конечно, каждая беременная должна иметь доступ к своевременному прохождению скрининга в безопасных условиях, и, уж тем более, женщина должна быть уверена, что при наступлении родов она будет вовремя доставлена на «чистой» машине в роддом не за тридевять земель. Я знаю, что сейчас некоторые беременные стремятся в 39 недель госпитализироваться планово, без привлечения скорой помощи, но в ряде районов ситуация с местами довольно напряженная в связи с закрытием родильных домов и перепрофилированием их под ковид-центры.
В.Х.: Кстати, я плохо себе представляю, как переносят обучение на дому дети разного возраста, особенно если их несколько в одной квартире. Качество обучения – один вопрос, но не он главный в создавшейся ситуации. Важнее – что будет с их здоровьем, если они просидят в изоляции полтора-два месяца? Я знаю, что пока многие мамы (особенно, если парк рядом) выводили детей на прогулки. Но с новым ужесточением режима это станет маловероятным. Гиподинамия, понятно, никому не показана, а детям – особенно. Что будет с их физическим состоянием? А с психикой? Социализацией?
Ю.Б.: Потребность в прогулках для детей и молодежи – несколько преувеличенная вещь. Наши дети сутками сидели дома с планшетами и без всякого вируса. Но тогда вместе с ними не сидели дома их родители. Так что, скорее, их здоровье и успеваемость пострадают от неизбежного участия в семейных трениях стрессующих родителей и от конкурентной борьбы за гаджет. Вот с беременными сложнее, так как мышцы будущей мамы должны быть физически нагружены для предстоящих родов, а плацентарный круг кровообращения должен получать достаточно кислорода. К счастью, сейчас можно заниматься чем хочешь дома на коврике, сейчас есть множество онлайн сервисов, где демонстрируется все.
В.Х.: Я не стала намеренно задавать вопрос, что вообще может происходить в маленьких квартирах, где оказались взаперти надолго без возможности «хлопнуть дверью» люди разных поколений, степени родства, различного уровня воспитания и, наконец, психического статуса? Сейчас в СМИ и соцсети всё это прорывается не очень активно, так как все заняты основной проблемой. Но это же – вопрос вопросов? Как выжить и с чем они окажутся на выходе? Даже подумать страшно. Все говорят о том, что в Ухане число разводов резко возросло. А что может возрасти у нас с учетом особенностей нашего менталитета и уровня бытовой культуры?..
Ю.Б.: Ну, доктор в ответ на такой вопрос «что видит, о том и поет»: широкий разброс отношений от домашней тирании и развода до наконец сделанного ремонта, собранного семейного древа и наступления новой беременности. Сложнее всех тем, кто переживает потерю родных и тревогу за больных близких.
В.Х.: Да, я понимаю, Юлия Рафаэлевна: в нашем разговоре пора поставить, видимо, многоточие, поскольку неведомо, как будет дальше развиваться эта история (не исключено, что не раз еще придется поговорить на тему COVID-19). Благодарю Вас за честные и откровенные ответы на не всегда удобные вопросы. И искренне желаю Вам здоровья, как и всем нашим читателям.
Примечания
1 Гузель Эрнстовна Улумбекова – д.м.н., магистр в области организации и управления здравоохранением. Основатель крупнейшего российского издательства медицинской литературы ГЭОТАР-Медиа.
2 Игорь Анатольевич Комаров – полномочный представитель Президента РФ в Приволжском Федеральном округе.
Источники:
Ворошилов Б.Н., Улумбекова Г. Э. (2020) «В системе здравоохранения действует один закон: ничего нельзя отнимать»… Наш Север. Независимая газета Северного округа Москвы. 16.04.2020 (https://nash-sever.info/2020/04/16/v-sisteme-zdravoohranenija-dejstvuet-odin-zakon-nichego-nelzja-otnimat-intervju-s-guzel-ulumbekovoj-rukovoditelem-vysshej-shkoly-organizacii-i-upravlenija-zdravoohraneniem/)
Игорь Комаров проверил исполнение поручения Президента России по подготовке резервного коечного фонда в трех регионах ПФО (2020) (04.04.2020) (https://mordov.er.ru/activity/news/igor-komarov-proveril-ispolnenie-porucheniya-prezidenta-rossii-po-podgotovke-rezervnogo-koechnogo-fonda-v-treh-regionah-pfo)
Мишина Ирина (2020) Карантин как приговор: старики без банковских карточек уже не имеют ни еды, ни денег, Новые известия. 14.04.2020 (https://newizv.ru/news/society/14-04-2020/karantin-kak-prigovor-mnogie-stariki-bez-bankovskih-kartochek-ne-imeyut-deneg?fbclid=IwAR34LvPin01mXO-5nbNPco9g896IrQOoEAU7povCdbnjPDEdXSNL_C8guec) (14.04.2020)
Россияне рассказали, что в первую очередь сделают после отмена режима самоизоляции (2020) (https://news.mail.ru/society/41378150/?frommail=1) (14.04.2020)
Улумбекова Г. (2014) Оптимизация коечного фонда, Российский медицинский Север. (https://rusmedserver.com/?p=1963)