© 2020 ВОЛОДИНА Татьяна Васильевна
(д.ф.н.; зав. отд. фольклористики, Центр исследований белорусской культуры, языка и литературы НАН Беларуси, Минск: Республика Беларусь)
Текст поступил в редакцию МАиБ 23.04.2020 г.
Используемых во время эпидемий народных ритуально-магических средств записано не так много. И что обращает на себя внимание – как правило, они касаются всего коллектива; это действия, в которых так или иначе принимает участие население всей деревни. И результат ожидается для всех. Каждый сам себе может, самое большое, окуриваться остро пахнущими веществами – полынью, дягилем. Но для конечного результата – эффект имеют только действия, которые выполняют все вместе.
Самым частым, наглядным и понятным народным средством предотвращения эпидемий было заключение деревни в магический круг. Само действие сохраняет необычайно архаические и важные детали, которые касаются как участников, так и времени, реквизита и т.д. Собственно черта проводилась как предметно – деревню опахивали, проводя борозду; очерчивали обожженным ухватом или кочергою; обтягивали обыденной ниткой – так и символически: обносили рушник-обыденник, обходили крестным ходом.
Если от фиксаций опахивания нас отделяет больше столетия, то последний всплеск изготовления обыденников пришелся на времена Второй мировой войны, когда ритуал совершался «каб не спалілі немцы вёску”, «каб вярнуліся з вайны».
Ці чулі вы такі абыдзённік? “Яго ткалі як вайна была. І тут у Малеве. Ставілі крэст на крыжавых дарогах і ноч’ю ткалі такія хвартушкі і прывязвалі да гэтых крастоў. Мужчыны ноччу крэст ставілі. А жанчыны яго ўбіралі, абвязвалі такімі хвартушкамі, палаценцамі”1.
“Было такоя, што за адну ноч ткалі такую намітку. Да, да, у вайну. Вот, мае дзеткі, як: сабіраліся мы ў адну хату, лён мялі ў мялку, вытрапалі, пакрасілі, спралі і за ноч саткалі. І тады да ўсхода сонца абняслі кругом дзярэўні і заняслі ў цэркву ў Буй аддалі. У вайну, каб вайна кончылася. Усе сабіраліся, і жанчыны, і дзеўкі…”2.
Когда фашисты сожгли соседнюю деревню, в д. Денисовичи Крупского района женщины соткали обыденник, отнесли его к кресту, а специально выпряденной нитью обвели вокруг деревни; для выполнения ритуала потребовалось около 5 км нити. Любопытно и то, что ритуал приобретал индивидуальные формы. Так, в д. Клетищено Пуховичского р-на местная жительница Ева Немогай повесила обетные обыденные изделия на всех близлежащих придорожных крестах, и все ее шесть сыновей вернулись с войны. Вторая женщина в этой деревне отказалась проводить ритуал сообща с ней, родных с фронта она не дождалась3.
Рушник-обыденник – удивительная в целом рукотворная вещь: отрезок ткани, вобравший в себя символику необычайной глубины и силы воздействия. Содержание обряда в том, чтобы за световой день, реже ночь или сутки, воспроизвести все этапы по созданию полотна – от вычесывания пучка льна до готового изделия. Отсюда и название – абыдзённік, абыдзеннае палатно. Факт перевоплощения элемента природы, всего сырого, невозделанного в готовый упорядоченный продукт культуры убеждал человека в неизбежности восстановления порядка и магически обеспечивал защиту от всех проявлений хаоса. От засухи до войны. Уплотненное во времени чудесное рождение рушника соединялось с обязательным участием всех жителей и тем самым представляло собой необычайную по силе концентрацию воли к победе над бедой (эпидемией).
«Мы пралі. І я прала. Рушнік абыкнавенны. За дзень нада напрасці, і аснаваць, і выткаць, і павесіць. І бацюшку нада было прывесці. Хрэст мужчыны дзелалі і ставілі на перакростку. А жэншчыны ткалі. Ужо после вайны. Мне можа было 10 гадоў. Мы і бегалі дзяўчынкі кругом дзярэўні. А такі тады дож лінуў. А ці эта ад таго… А чаго бегалі кругом дзярэўні? Нада было той самай ніткай, якую пралі ў гэты дзень, абходзілі тры разы дзярэўню. Нас, дзяцей, адправілі. Нада каб дзевачкі, каторыя ня імелі нічога»4.
Фото из сети Facebook.
Рушник, полотно затем обносили вокруг поселения и жертвовали в особом, сакральном месте. Там, где представлялось возможным, что тебя услышат небо и высшие силы. Согласно записям, это прежде всего храм или же святой источник. Не менее часто встречался обычай завязывать рушники-обыденники на придорожных крестах, чтобы он знаком своего присутствия охранял деревню, становился непреодолимым препятствием для проникновения беды в жизненный цикл людей.
Фото автора.
Магические качества обыденника приписывают его новизне, то есть абсолютной чистоте, при столкновении с которой разрушается сила негатива. Нетронутость холста связывалась с идеей обновления мира и возвращения его к первоначальной чистоте. Важна полнота и завершенность всего процесса за короткий промежуток времени, что наделяет продукт сакральностью и особенной магической силой. Исследователями достаточно полно описаны механизмы включения таких изделий в восстановление кризисной ситуации.
Альберт Байбурин приходит к выводу, что «обыденная вещь, идеально новая и чистая, не успевшая “состариться” в процессе изготовления, становилась воплощением идеи обновленной жизни, такой, какой она была в начале, до возникновения кризисной ситуации. … Глубинная семантика обыденного ритуала заключена в возможности регулярного преобразования старого (слабого, износившегося, потерявшего свою силу) бытия в новое, полное потенциальных сил и возможностей для благополучного существования коллектива»5.
Александр Страхов поставил обыденный ритуал в связь с так называемыми «операционными» текстами, которые обычно представляют собой последовательный рассказ о «житии и страданиях» культурных растений от начальных стадий выращивания до получения готовых к употреблению продуктов. «Обыденное» производство – не рассказ, а ритуализированное предметно-действенное воплощение вербального «операционного» текста, сжатое во времени в пределах дня или ночи, реже – суток. В охранительной магиии оба текста: акциональный и вербальный – используются как факты творимых культуры и порядка, противостоящие природе и хаосу и их агентам – стихиям, болезням, нечистой силе6.
Для территории Беларуси показателен и тот факт, что успех обыденного ритуала впоследствии мог быть закреплен на уровне ежегодной обетной практики. К примеру, в д. Папшичи Глубокского р-на Витебской обл. на «Зялёныя свёнткі» (Послание Святого Духа апостолам) жители совершают более упрощенный вариант ритуала, сохраняя узловые моменты – участие всех женщин в изготовлении полотна (сейчас это покупка белого полотна), обход поселения, жертва в храм. Стимулом к возрождению традиции стала ситуация с прекращением эпидемии вследствие проведения обыденного ритуала. Со слов М. Ф. Кушнеревич, 1941 г.р.:
“Нашто носяць, гэтак нашыя бацькі казалі. Ну, гэта яшчэ не знаю, да вайны, ці гэта… Страшная хвароба была – халера. Усіх людзей сплош радам. Ну, што рабіць? Ужо тут блізка і гэта… Сабралася вёска. За ноч выткалі палатно. Ну, якое там што ў каго было зняслі там і выткалі. І што рабіць? Ля вёскі была дарога вакруг даўней, круга вёскі хадзілі. Ну сабраліся ўсе і пашлі гэтай [дарогай]. І ружанец і мадлітвы і пашлі круга вёскі ўжо прасіць Бога, каб абараніў ад гэтай халеры. І праз нескалька, ну, і цішына. Ніякія ўжо [не ўміралі]. У Зялезьках уміралі, там радам гэтыя. Уміралі, уміралі. Тады некаму тут са старых саснілася, гэта, хвароба. Кажыць: “Чаго ты прычапілася?!” (Ну, дзе ўміралі) Ідзі ў Папшычы! (Што тут ніхто не ўміраіць). Кажыць: “Не пайду. Там рыжы сабака круга вёскі лётаіць”. Ну і ніхто не памёр”7.
* * *
В марте 2020 года, когда уровень распространения пандемии в Беларуси стал ощутимым и начали распространяться тревога, беспокойство и даже страх, заметно активизировались различные формы реакции людей, базирующиеся на целиком архаических моделях переживания опасности. Конечно, разные социальные слои общества реагировали и реагируют на это по-разному. Наблюдается значительная дифференциация в зависимости от включенности инидивида в целый ряд более частных объединений, от религиозных до профессиональных.
В данном случае хотелось бы отметить довольно любопытный и неординарный факт ритуального поведения горожан. 28 марта в г. Минске с по возможности максимальным следованием традиции был проведен обыденный ритуал. Инициаторами и участниками действа стали в основном представители Студенческого этнографического общества, объединяющего приверженцев традиционной культуры белорусов, причем далеко не студенческого возраста. На призыв в социальных сетях откликнулись и любители народных ремесел, в данном случае ткачества. Информация о предстоящем событии была представлена следующим образом: «… Заўтра мы будзем ткаць такі рушнік. Збяруцца ткаллі, праллі і проста неабыякавыя людзі, выканаюць увесь цыкл ткання, пасля рушнік будзе ахвяраваны на святое месца. Што вы можаце зрабіць самі? Калі вы ўмееце ткаць і жывеце не ў Менску – збірайце талаку і тчыце у сябе. Гэта можа быць не толькі рушнік, але і пояс. Будзем ратаваць сусвет разам!»
Фото С. Клепиковой.
В Фейсбуке был представлен и своеобразный отчет о мероприятии:
2020.03.28
А б ы д з ё н н і к
360 нітак асновы…
12 чалавек…
12 гадзінаў прадзіва, снавання і ткання…
тры метры з гакам…
кальцо вакол Менску…
камень Дзед…
сьпевы…
Мне посчастливилось принять участие в данной акции, и я могу свидетельствовать о приподнятом и в то же время сосредоточенно-напряженном настроении участников. Я неоднократно записывала рассказы старшего поколения во время фольклорных экспедиций и эмоционально переживала их. В тот день я пыталась соотносить ход и детали обряда с известным мне образцом. Однако в данном случае роль фольклориста практически полностью оказалась вытесненной функцией участника сакрального действа. Не все присутствующие женщины умели прясть или ткать, но какие-то простейшие операции усваивались и участие каждого сводилось к максимально полной отдаче его изначальных умений. Общей была эмоциональная настроенность. Хочется предположить, аналогичной, как у наших предшественниц.
Изготовленный рушник был обвезен вокруг Минска и уже с заходом солнца торжественно принесен к камню с именем «Дед». Камень ранее находился на месте языческого капища в центре Минска и был перемещен вследствие строительных работ и организации Музея валунов на окраине города. Рушник обвязали вокруг камня, обтянули также выпряденными в этот же день нитями. Тут исполнялись народные песни, камню принесены скромные угощения.
Анализируя всплеск изготовлений обыденников в военное время, Ольга Лобачевская пишет: «Обращение в годы войны к обыденному ритуалу, имеющему коллективную природу, преследовало регулятивные, упорядочивающие, психотерапевтические цели. Ритуал снимал напряжение участников и способствовал осознанию ими солидарности, упрочению коллективных связей, с его помощью достигалось чувство сопереживания, единения, что помогало облегчить тяжесть потерь и упрочить надежду на избавление от несчастий, спасениеблизких. Таким образом, ритуал удовлетворял потребности как отдельного индивида, так и всего социума»8.
Почти все перечисленные цели ритуала имелись и в ситуации 2020 года. Да, современному городскому человеку, тем более если это молодой человек, сложно целиком отодвинуть некоторую постановочность или даже игровой оттенок воспроизведения архаического ритуала. Однако психологическая, эмоциональная составляющая получили воплощение в рамках традиции.
Примечания
1 Зап. автором в 2014 г. от Барбарич Л. М., 1931 г.р., д. Малево Несвижского р-на.
2 Зап. автором и Лобачем В. в 2008 г. от Головач Е.М., 1929 г.р. в д. Немойта Сенненского р-на.
3 Лабачэўская В. Рытуальныя тканіны. Абыдзённы рытуал на Міншчыне // Традыцыйная мастацкая культура беларусаў. Цэнтральная Беларусь. Кн. 2. Ідэя і агул. рэдагаванне Т.Б. Варфаламеевай. Мн.: Выш. шк., 2011. С. 876.
4 Зап. автором в 2010 г. от Корсук А. И., 1929 г.р., д. Чижаха Березинского района.
5 Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре: структурно-семантический анализ восточно-славянских обрядов. СПб.: Наука, 1993. С. 150.
6 Страхов А.Б. «Обыдённый» обряд и «обыдённый» продукт на европейском обрядовом фоне // Palaeoslavica XXVI. Cambridge, 2018. № 2. С.8.
7 Філіпчык Дз. Папшыцкая намётка. Глыбоцкі абыдзённы абрад // Беларускі фальклор. Матэрыялы і даследаванні. Вып. 1. Мн.: Беларуская навука, 2014. С. 379.
8 Лобачевская О.А. Ритуал в повседневности войны (об архаической ритуальной практике в годы Второй мировой войны в Беларуси) // Homo historicus, Вільня: ЕГУ, 2010. С. 44.